Вражда

Вражда

Белаш Александр и Белаш Людмила

Вражда

Leicht aufzuritzen ist das Reich der Geister;

Sie liegen wartend unter dünner Decke

Und, leise hörend, stürmen sie herauf.

Schiller

Царство духов где-то рядом – только руку протяни;

Под тончайшим покрывалом притаилися они,

Но внезапно, словно буря, налетают, атакуя

Шиллер

* * *

В «Одеоне» мсье Оффенбах дирижировал представлением «Прекрасной Елены», услаждая цвет маэнской публики своим волшебным мастерством. А как его встречали! редкий индийский раджа столь величаво и торжественно возвращается с охоты на тигров – море живых цветов на вокзале, духовой оркестр кадетов мореходной школы! целая процессия кабриолетов и колясок сопровождала маэстро до гостиницы.

О, в Маэне умеют принимать высоких гостей! И гонорары здесь солидные. Королевский золотой талер уважаем всюду, куда доплыли корабли цивилизованных наций и куда долетели снаряды их орудий, посланные меткими бестрепетными комендорами. Говорят, что дирекция «Одеона» намерена пригласить божественную Аделину Патти, а может быть – самого синьора Верди для постановки «Травиаты».

Через год здесь зазвучит сопрано виртуозной итальянки, и мы увидим её в роли Виолетты! или Верди покажет нам «Аиду»?.. от предвкушения захватывает дух. Пока утешимся парижской опереттой и весёленькими водевильчиками Поль де Кока.

Гертье через театральный бинокль изучал ножки Елены. За этими тряпками ни черта не разглядишь. Какая-то новенькая этуаль, содержанка Рахмана. В каком притоне Рахман её отыскал? Златокудрая, как же… сорвать парик – окажется чернявой.

Гертье взглянул в программку – «сьорэнн Мальвина Хансен». Лоретки и камелии –через одну Мальвины.

– Он прятал её у себя в поместье, – скабрезно нашёптывал тем временем всезнайка Бабель, наклонившись к уху младшего приятеля. – Начинала на острове Свейн, шоколадницей, потом позировала в Академии искусств самому…

Услышав известное имя, Гертье поднял брови – «Неужели?!..»

– …тут вдруг голосок прорезался. Возомнила о себе, стала искать богатенького покровителя, Рахман её и сцапал.

Теперь выпустил напоказ – вот, мол, чем владею.

Рахман, разумеется, расположился в бельэтаже. Гертье и его смерил испытующим взором бинокля. Надо полагать, у хозяина певички манишка и манжеты не съёмные, а под жилетом – не голое брюхо, а сорочка из лучшего батиста. Перстни на волосатых пальцах, одутловатое застывшее лицо Будды.

Лицезрение Рахмана повергло Гертье в завистливую, злобную тоску.