Стрекоза: нет преград

Стрекоза: нет преград

Владимир Сединкин

Стрекоза: нет преград

День начался как обычно.

«Двадцать третьего мая сего года, неизвестные лица, напали на месье Гренье возвращавшегося около полуночи из таверны «До последнего франка», что на улице Могильщиков, дом 8. Потерпевшему нанесли удар в затылочную часть головы, от чего он потерял сознание. Со слов: украден коричневый кожаный кошелёк с мелкими монетами (уточнить их количество, сумму Гренье не смог, может денег там, и вовсе не было) и серый пиджак с заплаткой на локте».

Прелестно. Или вот ещё:

«Двадцать пятого мая сего года, во время ежемесячной ярмарки пропал козёл принадлежащий молочнице мадам Пифо. Животному два года. Особая примета – левое ухо чёрное, на носу ожёг круглой формы (оставила животное без присмотра на четыре часа возле палатки с солёными орешками, сама трепалась с лодочником)».

- Ничего не скажешь, здорово. Один возвращается домой ночью навеселе и попадает в тёплые объятия грабителей, другая привязывает свою скотинку к столбу на ярмарке и вспоминает об этом только через несколько часов. А мы теперь ищи. Ну, пиджак Гренье мы может, и сыщем, а вот козла-то вряд ли. Только если косточки.

- Ну почему, почему мы не можем быть вместе?

Марика как всегда грациозно устроилась на метле, наклонившись локтями на рукоять, черенок… как она у них там называется? Даже и не скажешь, что висит она в воздухе на высоте пятого этажа. Её золотистые волосы обрамляли овал лица, выгодно подчёркивая острый подбородок, пухлые губки и огромные зелёные глаза. Моя мама называла девушку Стрекозой, и это прозвище подходило ей словно сшитый на заказ хорошим портным костюм.

Конечно, она была чудо, какая хорошенькая. Конечно соскучился. Но я должен был собраться и проявить характер. Вынув монокль, с помощью которого разбирал утренние жалобы и заявления, из глазной впадины, я вздохнул и, смахнув с новенького витого погончика соринку сказал:

- Потому.

- Ты больше не любишь меня?

- Не в этом дело.

- Ага, значит, всё-таки любишь, - обрадованно взвизгнула Марика, перекинув стройную ногу без следа какой-бы то ни было обуви через рукоять, черенок... в общем, палку, и смешно подперев лицо ладонями, расплылась в улыбке. - Петер я знала, знала, я тоже люблю тебя…

- Я ничего тебе не обещал. У нас даже ничего не было…

- Но будет, я уверена…

- Нет! – закричал я, вскочив со стула и впившись ногтями в рукава форменного полицейского кителя, украшенные серебряной вышивкой.