СТРАХ – БОГ ТРЕПНИ И ЛЮБОПЫТСТВА

Пеца очухался:

- Поехали! Саня, ну его на хуй, он хоть мертвый, точно?

- Нет! Блядь! Притворяется, только костяная шляпа и мозги с крыльями отправились за наш забор: полетели своему блатному богу стучать на доблестную красную армию. Ладно, Саня! Поехали,белый день же, вдруг смена караула или кто по дороге...

- Какая смена? Они спирт в каптерке без нас хуярят. Смена, блядь, разбежалась. А по дороге, кто может вякнуть, да и кому на хуй надо, ты вон кашу снегом ототри, а то весь салон дерьмом пропахнет.

Еще пару минут они разбирались с его машиной, что куда крутить и нажимать. Потом БМВ дико взревел, будто прощаясь с хозяином, мигая аварийкой, виновато тронулся прочь.

0000-ГОД-БЕЗВРЕМЕНЬЕ.

- ТАК! ТАК! – подумал он. – Чем же это я думаю? И где вообще мой страх? И ничего не болит, ни холодно, ни жарко и даже не обидно. Вид, конечно, неэстетичный.

Он подошел к обочине дороги. Место глухое, придется добежать до перекрестка. Он расхохотался, представив себя бегущим трусцой с остатками головы на плечах. Интересно, кто-нибудь отважится подвезти?

На перекрестке первой машиной оказалась Митсубиси Паджейро необычного, розового цвета. Она и остановилась.

- Тебе куда? За рулем сидела симпатичная молодая толстуха.

- Слушай! И тебя не удивляет, что я труп?

Она сказала с ярким кацапским акцентом:

- Что меня может удивлять? Я таких мудаков как ты с утра пятнадцать штук развезла. Ты думай быстрей, куда тебе надо?

- Я даже не знаю, ведь я вроде как мертвец.

- Ты при жизни кем был-то?

- Не помню даже.

- Ну, садись, поехали, не то замерзнешь.

- Трупы не мерзнут.

- Да ну? – расхохоталась толстуха. Ты еще скажи "не потеют", банально, молодой человек. Поехали!! Так, говоришь, даже не знаешь, кем был?

- У меня мозги вышибли пятнадцать минут назад, они, наверное, знали, кем был.

- Мозги – это херня, в них страх только да похоть. Душа-то у тебя осталась.

- А где она?

- У тебя – в яйцах, – и она закатилась хохотом, а затем, с напускной строгостью, сказала, – а у нас женщин...

В этот момент движение подрезала бирюзовая девятка.

- Вот гандон, а тоже туда же, нет, я сегодня без работы не останусь.

- Послушай, а ты откуда ты про душу знаешь? Мне кажется, я сейчас действительно, яйцами думаю.

- Да уж, знаю, батя рассказывал, да и училась, я вообще-то не дура.

- А кто ты? – спросил он.

- Люба я, Любовь Ивановна, смертью работаю, араньше, кем только не была: и челночницей, и проституткой, и банком управляла.