Печать Христова

Угощение: в чашечках темно-синего пронзительного стекла изюм да чернослив, да клюква засахаренная, да наливочка, да узвар брусничный. Роскошь скромная, монашеская. Отчего-то вспомнил рассказ про игумена, как тот при визите Императора Александра Благословенного сюда при виде Печати-то на коленки встал, да десницу монаршую облобызал. Но — а с кем же здесь беседы-то вести, как ни с игуменом? и — благослови и его дао китайское — он милостив.

— Богу я молюсь, да по-своему. А служба церковная не по мне. Семь лет не был, да и еще семь не собираюсь, разве отпевать меня будете, ну тогда уж сами в трапезную внесете.

Игумен прищурился и губами пожевал:

— Раскольник ты, брат, как есть раскольник. Печать церковная тебе не мила? Как без печати-то, ведь на всякое дело человеческое божье благословение надобно? Родился — окрестить, согрешил — грех отпустить, помер — отпеть. Испокон веков так было, так и веруем... Вот потому ты и не в Лавре книжки свои читаешь, а к нам на покаяние послан.

Спорить так спорить, видать и Ионафану поговорить не с кем было. И в Лавру хотелось. И то – с кем здесь говорить-то игумену валаамскому? Братия из разных мест, да все деревенские, простые, образованных-то – владыка, да ссыльный его. Как он тебя терпит с твоими идеями? Да вот со скуки и терпит, где еще такого карманного еретика найдешь?

— Разве в Символе веры о Печати хоть слово сказано? разве у Христа Печать за пазухой была?

— Так Христу и сана священного принимать не надо было, и грех без епитрахили да молитвы отпустить мог, коснувшись лишь. Но апостол Павел уже о смысле и сути Печати Христовой писал, и о том, что она подобие императорской... Нешто в семинарии ректорствовал, брат, а Писания не читал?

Взял горсть изюму.

— О Писании хотел с вами, владыко... О Писании на русском. Книгу бы заказать.

— Так и сейчас, чай, не по-гречески читаем?

— По-русски, не по-славянски. Издана книга, по благословению Священного Синода, издана. Сам недавно узнал, друг из столицы написал, да вы же и читали… Я ведь Писание и на китайский переводил... Любопытно посмотреть, как на русский переклали с греческого, лучше ли чем господин Гнедич «Илиаду» переложить пытается.

Иоанафан тяжко вздохнул:

— Ну зачем тебе, брат, таковое сочинение... Синод благословил, да не значит, что душеполезно сие, прости меня грешного… Закажу уж, и самому любопытно теперь, вот все в грех ты меня вводишь, как заноза же сидишь тут, братию мне смущаешь. Легко ли мне с тобою?

— И то верно, тяжко...