Девушка с волшебным платком

Успокоив себя таким образом, вслух Леха, как мог беззаботно, сказал:

— Конечно, давай рассказывай! Я все хочу о тебе знать.

От этого Настя как будто смутилась еще больше, заговорила быстро:

— Надо было раньше признаться, но не могла же я сразу. А потом...

"Точно муж! Нет, дети! Двое! Нет, трое! А что, так бывает, что раз — и тройня", — подумал Леха.

Так что, когда Настя стала рассказывать о волшебстве, способность к которому якобы унаследовала от своего отца, погибшего много лет назад, Леха сначала испытал облегчение.

А потом уже замешательство. Какая еще чародейская сила? Какие чудеса? За все месяцы знакомства он не замечал у Насти ни особенно буйной фантазии, ни любви к кино и книгам в жанре фэнтези. А теперь вот, пожалуйста. Может, от потрясения? Он и сам сегодня целый день был на себя не похож. Вот и с ней то же. Но все-таки надо как-то ей объяснить, что никакого волшебства в реальной жизни не бывает! Ведь не бывает же! Просто не может быть.

Видимо, ход Лехиных размышлений легко можно было проследить по его лицу, потому что Настя, оборвав на полуслове рассказ о старых дневниках отца, по которым с детства училась, воскликнула:

— Да что говорить, лучше я тебе покажу!

Она хлопнула в ладоши, а потом раскрыла их перед собой, как книгу. И... В ее руках расцвел огненный цветок! Сначала он был маленький, как колокольчик, но сразу же начал расти и через пару мгновений стал уже похож на лилию, потом на пион, и наконец — превратился в кувшинку.

Огромная огненная кувшинка лежала в раскрытых Настиных ладонях, и ее лепестки — язычки пламени — бойко шевелились на воздухе.

— Правда, красиво? — с улыбкой спросила Настя. — И совсем не обжигает.

Она стояла рядом, но ее голос доносился до Лехи как будто издалека, а слова не имели смысла. Он уже не видел перед собой ни Насти, ни цветка — взгляд застилало пламя давнего пожара. Нос забивал тошнотворный запах гари.

А в ушах звенел чей-то жуткий вопль.

Пару лет назад Леха, уже давно взрослый, пытался расспросить мать о том случае. Она долго не могла понять, о каком пожаре вообще речь, а когда наконец сообразила, сказала, что сгорел вовсе не дом, а сарай, где хранились вперемежку инструменты и всякий хлам. Ничего страшного не было и в помине. И разумеется, никто не погиб.

Выслушав эту историю, Леха ошарашенно заявил, что быть такого не может.