Крысолов

Большая Девочка присела к ней, подняла непослушными руками как куклу. Серьёзный Мальчик тоже попытался ей неловко помочь.

Большая Девочка увидела Володю и зашевелила губами:

– В-в…

Володя узнал её. Она часто, гуляя с друзьями в их дворе, смеялась над ним. И от этого стало совсем тошно.

Володя принялся быстро расстёгивать ворот новой тёплой куртки, но между ним и детьми встал желтоглазый «Миша Поляков».

С ухмылкой, никак не шедшей справедливому лицу Миши. Ухмылкой, в которой виделся длинный ряд зубов – одинаковых, мелких, без клыков… «Чужой».

«Миша» заиграл свою потустороннюю мелодию. Розы на его дудке распускались, опадали и превращались в облачка светящихся блёсток. Бабочки тоже шевелили крылышками на розах и рассыпались.

А Парк преобразился, став чёрно-белым – вовсе старым «кином»… Тут раньше, оказывается, росли не сосны, а берёзы с ольхой. Вместо сетки асфальтовых дорожек протянулась одна-единственная, мощённая булыжником. По ней в белое небо шёл силуэт в цилиндре, в плаще и с тростью. Сбоку дорожки пышно цвела сирень – и по её веткам прыгала серая белка.

Из-за сирени на Володю смотрел белокурый мальчик в матроске.

– Идите! – приказал Дудочник детям.

Те неохотно подчинились.

«Миша Поляков» цыкнул на мальчика в матроске и с силой ударил кулаком по его изображению – отчего по «экрану», как по воде, кругами пошли волны. Мальчик в матроске исчез.

Рука «Миши», вытянувшаяся к барьеру на добрых десять шагов, заползала обратно в рукав куртки. Неспешно, подрагивая, словно наевшийся питон… В воздухе повис резкий влажный запах. Как ацетон или ещё-то неприятно-спёртое. Так иногда пахнет из-под канализационных решёток в морозы.

«Фу!»

Нервы Володи уже не выдерживали напряжения. Он бросился бежать по тропинке.

Прочь. Со всех ног. На выходе из Парка есть охрана, они помогут. Они не так уж и…

«Беги, Лес, беги!»

«А что, ‟Динамо” бежит? — в мыслях прокручивались фразы из настоящего, доброго кино. — Все бегут…»

— Où courez-vous? — спросили его откуда-то сверху.

Володя затормозил, придерживая рукой горящую изнутри грудь, и поднял голову на зов.

В вечернем морозном воздухе под сосновыми ветвями плавала девушка в старинном платье и с чёрными как смоль волосами.

– Куда вы? – повторила она, оказываясь над тропинкой перед Володей.

Это была девушка с портрета, который Володя видел в здешнем музее, когда их водили туда на экскурсию.

Вживую она стала ещё красивее. Более хрупкая и изящная, как бабочка махаон, но всё портили жёлтые глаза.