Зуб

Сразу после неё пришёл анестезиолог, хорошо, что сходу предупредил: болезненность понизится – сонливость повысится. Мне это не подходило ну просто никак, и я благополучно отказался. Я и так сонливый, куда повышать?

Но и это ещё не всё. Я думаю, это мамина идея, но в принципе без разницы, чья: они с отцом встали на очередь участников программы «Потерять ребёнка: каково это?». Этого я точно не ожидал, хотя и знал, как они меня любят, ни на минуту не сомневался.

В Дене с Лисом я тоже не сомневался, хотя они и обормоты ещё те.

Уже успели скинуться и нанять мне мага-в-дорогу! Маг-в-дорогу – это ж надо было додуматься. Иллюзии на похоронах, на последнем пути, мне-то это на кой? Зубы в дентарий на соседней улице свозят, вот и весь путь. НО. Но я заценил. Не у каждого такие друзья. И между прочим, плюсик не только им, но и мне – умею разбираться в людях. Мага я, конечно, отпустил, на кой он мне?.. А, это я уже говорил…

Ну, и самое главное, конечно, – Милана. Где-то после обеда (по времени, так-то я с завтраками-обедами-ужинами завязал окончательно) от неё принесли совершенно грандиозную штуку – огромную поникшую лилию из обсидиана в ангелитовом штативе.

Когда это чудо инженерно-ювелирной мысли поставили на пол, откуда-то из венчика выскочила и зависла яркая табличка.

– Что там? – спросил я у волонтёра таким умирающим голосом, что самого чуть не стошнило («чуть» не считается, тошнить-то нечем).

– График посещения дентария. С будущей недели.

И вот тут я чуть не прослезился. Какая она всё-таки милая, моя Милана.

Уже собралась ко мне приходить, не просто собралась – распланировала!

Я начал обо всём этом думать и, наверно, уснул. Как-то вырубило. Проснулся уже сегодня и понял, что мне стало хуже. Ну, или в моём случае надо говорить «ещё хуже». Ни руки, ни ноги не двигаются уже совсем, смог приподнять только голову и увидел, что руки приросли к туловищу, а ноги практически потеряли свою «ножную» форму, теперь это просто кривоватые закостеневшие отростки.

Что удивительно – что я всё ещё могу говорить.

Самая незакостеневшая часть – лицо, и то, как я хотел бы это использовать, поражает и меня самого просто до глубины ду… дентина уже, наверно. Видно, я всё-таки сойду с ума раньше, чем до конца озублюсь. Всё дело в том, что я хочу говорить с Миланой, хочу видеть её. Хочу, чтобы она пришла сюда и просто коснулась моего лица, пока оно хоть что-то ещё чувствует.

– Это зубное безумие! – твердит волонтёр и предлагает вызвать психолога.