Сукины дети 3. Круги на воде

Звенькнул сигнал и чашка с тёплой свиной кровью встала передо мной, как свершившийся факт.

Я невольно вдохнул аромат и содрогнулся. Кровь - чёрная, густая, с мелкой пеной пузырьков, одновременно внушала отвращение и трепет удовольствия.

- Давай, - подстегнула Антигона. - Глоточек - за маму, глоточек - за папу, глоточек - за дядю Алекса...

Зажмурившись, затаив дыхание, я выпил её, как лекарство. Привычно подавил рвотный спазм, взял протянутую Антигоной сигарету, закурил...

По жилам расходилось тепло. Где-то внутри, в животе, разжался стальной капкан, выпустив мой желудок на свободу.

Я чувствовал, как на бледную кожу лица возвращаются краски, как в ямке над ключицей вновь начинает биться пульс...

- Ну вот, - Антигона забрала чашку и пошла к раковине сполоснуть. - Хоть на человека стал похож. А то шалается по ночам, как голодный вурдалак. Не зря они на тебя охотятся...

- Зачем они так со мной, а?

Дым сигареты был горьким и вкусным. Единственное оставшееся мне человеческое удовольствие...

- Что я им такого сделал? Ведь мы на одной стороне!.

.

- А ты их бесишь, - доходчиво пояснила Антигона, вновь берясь за газету.

- Я же не виноват, что стал... Таким.

- Вот именно, - вредная девчонка усиленно делала вид, что читает.

- Не понял.

Вздохнув, она опустила газету.

- Знаешь, что бы они отдали за то, чтобы оказаться на твоём месте?

- В "Петербургских тайнах"? На побегушках у Алекса?..

- Ты знаешь, о чём я, - ресницы у Антигоны сегодня были выкрашены зелёной тушью. Это её ничуть не портило, и даже придавало глазам загадочной глубины.

- Любой из них отдал бы всё за то, чтобы получить твою силу. И кстати: это вполне себе возможно, если удасться тебя кокнуть. А ты ещё и кровь пить не хочешь...

- Но я же пью!..

- "Но я же пью..." - кривляясь, передразнила девчонка. - Одну чашку, через два дня на третий. А должен - каждый день, утром и вечером, как часы.

- Часы не пьют кровь, - привычно поддел я. Антигона молча закатила глаза.

Эта пикировка уже вошла в привычку.

Для меня она была, как хорошая горчица к бутеру с ветчиной. Ни того, ни другого попробовать я уже не мог, так что яд, изливаемый вредной девчонкой, оставался единственной моей приправой.

- Солнце, солнце, загляни в оконце... - в кухню влетел весёлый, как жаворонок, Алекс. - Если кто не понял, то солнце - это я.

Выхватив у Антигоны газету, шеф упал в кресло.

- Звезда моя, а где кофе? - вопросил он тоном посетителя кафешки, второй час дожидающегося своей очереди.