Мечта некроманта

Тьма приобретает неровную форму из которой вырастает белая, костлявая рука с выступающими венами. И заметно, как по ним бежит чёрная, подсвеченная бордовым, кровь. Затем выступает лицо, будто бы женщины, но понять сложно. Впалые глаза, острые скулы, губы синие, как у покойника. Они размыкаются и изо рта щупальцами выползает новая, густая и вязкая тьма. Нож в руке человека дрожит, в широком лезвии отражается, как тьма выливается тяжёлым комом под ноги твари. И увлекает её образ за собой, поднимается снова неровной фигурой, почти перед самым Риком. Пёс снова начинает рычать.

— Пожалуйста, нет, — голова идёт кругом, пальцы едва сжимают рукоять ножа.

Окна дома гаснут. Шум города лавиной наваливается на тропу, движется к воде. Нож падает и переходит тьме. Синие губы перед Риком растягиваются в улыбке, в которой сверкает лезвие… Пёс скулит и носом утыкается в перерезанное горло хозяина. Облизывается. Поднимает окровавленную морду с прижатыми ушами, смотрит вдаль, где тьма стекается к корням деревьев.

Окна дома мигают и загораются оранжевым тёплым светом. Там ждёт уют. Но псу никто не откроет дверь.

Слабый свет снова открывает взгляду сцену. Огоньки имитируют северное сияние так же, как тогда с Ней на мосту. Всё запорошено снегом, заляпанным чем-то красным, кукла мальчишки стоит над фигурой убитого им Жреца, прижимая к себе руку с горящим на ней клеймом, поглощающим его силу. Но несмотря на это, всё ещё способный нести погибель, в другой руке он держит нож. Озирается по сторонам, делает шаг, и срывается на бег.

— Ты позволил ему уйти тогда, помнишь? — Кукольник произносит последнее слово без выражения и тихо, будто потерял мысль.

Он отвлекается от сцены и Шейдера, с полки достаёт тонкую розовую тетрадку, из кармана тельняшки — ручку и записывает туда что-то с вибрирующей в воздухе усмешкой. Затем откладывает тетрадь на край сцены и переводит взгляд на Шейдера.

— Потому что я помню. И зачем? Чтобы он оставлял за собой дорожку из трупов? Учитывая, — голос Кукольника взвинчивается и клокочет во тьме, он расхаживает по комнате за сценой, хрустят костяшки пальцев, шелестит мусор под ногами, — сколько он уже прошёл, давай-ка посчитаем нанесённый вред. Как ты вообще живёшь с этим? — янтарные глаза сверкают огнём. — И сейчас отсиживаешься. Даже ни разу не видел его с тех самых пор, как…

Снова вырубается свет, на этот раз на несколько мгновений. Когда красная подсветка включается, на ней стоит одна лишь кукла.