Пока святые маршируют

Его большой палец резко клевал с оттягом, точно откупоривал бутылки, с размаху ударял по струнам, ходил взад и вперед как заведенный, безумным маятником, и хлесткий, упругий, металлический бас ударял по залу лавиной низких частот. Юнец был мастером слэпа – особого искусства игры на бас-гитаре с высоко поднятыми струнами. В это же время пальцы его левой руки без устали бродили по безладовому грифу, делая подтяжки и скользящие глиссандо не хуже контрабаса в руках истинного виртуоза.

Юнец выдал вдохновенный каскад ходов, способный закопать любого конкурента одними только понтами на технику, и резко оборвал. В зале повисла восхищенная и завистливая тишина, было слышно только, как Смерть закуривает, щелкая золоченой зажигалкой.

- О-о! Правильно сыграл! – негромко произнесла она в мертвой тиши клуба. И со вкусом выдохнув дымную струю в сторону сцены, одобрительно прибавила:

- А-а! Опять правильно сыграл!

Зал разразился хохотом. Смеялись все, но громче всех старые музыканты, которых тут набралось со всего побережья. Народ свистел, топал ногами, ибо только музыкант был в состоянии адекватно оценить всю соль этой смертельной шутки. А юнец, пристыженный и сконфуженный, бочком-бочком убрался со сцены и затерялся где-то у барной стойки, заливая пивом свои явно не лучшие времена.

Впрочем, потом все здорово хлопали этим ребятам, включая Стэна и Моргана, и даже Смерть разок свистнула в знак одобрения хорошему фанки. Ребята эти были, в сущности, совсем неплохими музыкантами, а похвала старых лабухов отныне просто лила им бальзам на душу.

Бэнд Стэна должен был играть уже под занавес, и не потому, что они были лучшими. Просто так решил честный жребий – обычай, которого не встретишь на поп-тусовках. А до этого Стэн и Смерть успели разок перекинуться словечком.

- Ну, как тебе тут, у нас? – крикнул Стэн ей прямо в ухо, поскольку уровень грохота в зале неуклонно возрастал к вящему удовольствию всех.

- Вполне, - кивнула Смерть и пронзительно свистнула барабанщику, чрезмерно увлекшемуся соло. – Но вообще-то я больше люблю реггей и госпел.

Наконец их вызвали на сцену. В зале хлопали – их все еще помнили, поскольку было полно своих. Первые две пьесы отыграли очень прилично, ничего не скажешь. В третьей поначалу немного завязли из-за Бэшена с его барабанами, но Дядя Том спас положение, когда запел прямо в саксофон свои черные песни. Добрая треть зала восхищенно взвыла, другая одобрительно засвистела, третья сдержанно улыбалась и качала головами в такт.