Навь

Мысли были о жизни: "Сорок лет, а что за спиной? Крошечная квартира в хрущевке, разваливающаяся на ходу машина, монотонная работа. Зарплата, которой хватает только на то, чтобы не протянуть ноги, и все? Так и придется жить? До самой старости?

И тут, краем глаза, уловил движение в темном стекле. Озноб пробежал по спине.

"Показалось?" - Однако встать, рассмотреть, отчего-то не решился. Невнятные страхи детства всплыли из глубины сознания. Отгоняя наваждение, потянул из пачки сигарету и щелкнул кремнем зажигалки.

Но огонек застыл на полпути. Он заметил, как дверь в избушку медленно отворяется. На пороге возникло нечто...

А онеметь и вправду было от чего. На пороге, сверкая бусинками кроваво красных глаз, стояла огромная серая крыса. Длинный, словно живущий своей жизнью, хвост, нервно колотил по сухим доскам пола.

Тварь нехотя, как-бы в ехидной улыбке, раскрыло пасть, обнажив громадные клыки, медленно выпрямилось и угрожающе вскинуло передние лапы над мордой. Видны стали кривые словно лезвия садовых ножниц, когти.

В животе у Антона что-то оборвалось. Он слабо охнул и стал заваливаться набок.

- Эй... Не дури? - Неожиданно прозвучал из-за дверей, уверенный голос.- Не балуй, тебе сказал. Стань как полагается. Хорош зубы скалить...

Крыса мгновенно упала на четыре лапы, шустро вбежала в избушку, ловко прыгнула на табурет, и застыла, словно гигантская статуэтка, только изредка шевеля длинными реденькими усами. А затем в дверях возникло нечто новое. Огромное, поросшее клочковатой бурой шерстью, существо.

Оно опасливо пригнуло лохматую, с круглыми, медвежьими ушами, голову и протиснулось внутрь. Остро запахло псиной, еще чем-то кислым.

Зверь всмотрелся в Антона, с шумом втянул воздух громадными ноздрями.

- Вот и дождались мы с тобой, Ларка, - Страшный гость обернулся к крысе-переростку. - А ты говоришь, зачем идти?

- Не ври, - зачастила в ответ хвостатая тварь, тоненьким, звонким голосом. - Сам говорил, мол ну его. Ну там... на всяк случай разве сходить.

А ноне во как. На меня неохотку валишь.

Глаза Антона стали вовсе квадратными, челюсть отвисла. В глазах замелькало.

- Ага, мне вон пугать запретил, а тебя-то он кажись куда больше напужался, - злорадно пропищала хвостатая ехидина. - Счас точно в обморок свалится.

Существо смущенно крякнуло, повернулось к застывшему в неловкой позе Антону.

- Кха, - прочистил горло зверь. - Ты это, ты не боись, - рявкнул он, словно испорченный громкоговоритель.