Полуночный гость

Он осторожно приоткрыл окно, чтобы получше разглядеть птицу и в то же время не спугнуть её. Казалось, сова была совсем не против такого внимания и даже наоборот – с интересом глядела на Олега Васильевича.

Когда его глаза привыкли к темноте и он смог разглядеть её получше, то удивился ещё больше: перья совы будто бы излучали лёгкое сияние, искорки которого разлетались от неё каждый раз, когда она переступала с лапы на лапу. Глаза птицы были тёмно-синего цвета, а между ними виднелось что-то напоминающее звезду, которая будто бы гипнотизировала Олега Васильевича.

Не в силах сопротивляться своему порыву, он, затаив дыхание, протянул к ней руку, но в этот момент сыч с тяжёлым уханьем сорвался с ветки и полетел прямо на него. Не успев осознать, что происходит, он с ужасом попытался отпрянуть от окна, но было слишком поздно: словно по волшебству сова оказалась на голове у Олега Васильевича.

Он тихо пискнул, зажмурившись, но ничего не произошло. Приоткрыв сначала один, а затем и второй глаз, он обнаружил, что находится под гигантскими крыльями совы. Изнутри они выглядели ещё красивее – мягкие пучки света медленно плавали вокруг него, пританцовывая и кружась вокруг его головы. Пучки всё плыли и плыли, а Олег Васильевич смотрел на них, будто ребёнок, еле дыша, боясь спугнуть эту хрупкую иллюзию. По телу постепенно начало разливаться обволакивающее тепло, которое медленно переходило от кончиков пальцев к запястьям и пульсирующим ритмом двигалось всё выше. Пытаясь разглядеть голову совы, Олег Васильевич поднял взгляд, но веки предательски начали наливаться свинцом. Не в силах больше сопротивляться своему собственному телу, он с блаженной улыбкой закрыл глаза.

Казалось, время превратилось в бесконечную реку, по которой размеренно плыл Олег Васильевич. Где-то далеко-далеко послышался шум колокольчиков, который постепенно начал звучать всё требовательнее. Этот шум совсем не вписывался в плавное течение времени, и Олег Васильевич попытался открыть глаза или хотя бы повернуться на шум. Когда шум перерос в совершенно невыносимую какофонию, он наконец смог распахнуть глаза.

Яркий свет бил через открытое окно комнаты. Олег Васильевич растерянно захлопал глазами, пытаясь понять, откуда доносится ужасный раскалывающийся звук. Он обнаружил себя сидящим за своим столом, заваленным тетрадками, на столе всё так же горела лампа, свет которой сливался с дневным.