Исповедь Лукавого

– Браво! Нет, правда, в этот раз ты превзошел самого себя, – аплодируя стальными ладонями, но с оттенком иронии сказал Зеркальный человек.

– «В этот раз»?

– Да, ты уж не впервые выдаешь мне такие тирады.

– Что это значит? – изумился Виктор.

– Мы еще к этому вернемся. Вот что важно прояснить… Ты свою Сущность осознал, значит, и цель своей жизни понял?

– Фрейд, кажется, говаривал: «Когда человек задумывается о смысле жизни, значит, он серьезно болен», – исступленно продекламировал Вик.

– М-м-м… Фрейд – умничаем?

–Чему ты пытаешься тут меня научить? Ты меня уже достал! Будь так добр - избавь меня от всех этих гнилых нравоучений, ты мне не отец! - Разъярился Вик.

Зеркальный щелкнул пальцами.

В спину доктора вдруг ударил сноп лучей. Обернувшись, он прищурился, а когда глаза привыкли, узрел то, что видеть совсем не хотел. В пузыре света, посреди пустоты, на двух табуретках покоился гроб. Виктор медленно пошел к нему. Ноги, словно ватные, не слушались.

– Отец...

В бледном свете его сжатые губы и впалые глазницы казались еще более синими, чем должны быть.

– Вот он, конечно, раздался, еле в гроб втиснули, да? Как закрывать-то будете – одному богу ведомо! – за спиной прозвучал голос, теперь более громкий и металлический.

Обернувшись, Виктор увидел, как длинная худая тварь вылезает сквозь маленькое золотистое окошко иконы. На вытянутой морде застыла шакалья ухмылка. Голова была увенчана острыми волчьими ушами. Теперь черный человек тоже шагал в сторону гроба, и каждый шаг отдавался в мозгу Виктора стальными ударами мигрени. Выглядел Зеркальный более человечно, если можно назвать человечными лицо – словно гипсовая обрубовка, методическое пособие для художников – и козлиную бородку острой пикой вниз. Хаер иглообразных лоснящихся волос. Руки и ноги неоправданно сухие и долговязые, как у палочника. Двигался он тоже по-насекомьи – вкрадчиво и ломано.

– Не то что ты – жердь… – попытался подколоть собеседника Вик.

– Ах да, у нас, знаешь ли, тут плохо с калориями, – парировал Зеркальный, слегка подтянув свой черный мундир.

Он стоял с другой стороны гроба, напротив. Вик заметил, как тепло-холодные блики прыгают с грани на грань его мертвого лица.

– Он тебя не любил, – коротко, с нажимом повторил Зеркальный.

– Что? Какое, на хрен, тебе дело!? – взорвался Вик и, подумав, добавил: – Выродок!

– А такое – сейчас, как и всегда, тобой правит не Сущность, а лютая обида на отца.

– Тебе какое дело…

– Я просто хочу помочь.

– Ага, как же.