На той стороне себя...

Не отвести глаз, дать незнакомцу зацепиться за ускользающую реальность…последний раз…

Человек снова пошатнулся. Никита подхватил старика под локоть, бережно усадил на скамейку. Страшно не было. Было…никак.

— Это твоя собака? — прошептал дух…призрак?

— М-моя. Только он не собака.

— Да-да, я понимаю, не собака. Прости, малыш. Я сейчас соберусь с мыслями. Не каждый день умирать приходится.

Человек закрыл глаза, бессильно опустил голову на грудь. Притихший Глюк сидел рядом. Он не пытался вывернуться и освободиться от захвата, только укоризненно косил огромными желтыми глазами на мальчика. Мол, давай, не тупи, щенок.

— Это вы там...ну...в машине? — решился прервать молчание Кузнецов. — Совсем, да? И помочь уже нельзя?

Человек медленно поднял голову и грустно улыбнулся. Кивнул.

— Сердце схватило. Наверное, инфаркт. Хорошо, затормозить успел и на обочину съехать.

Волк негромко заскулил и ткнулся носом в колено умершему. Тот осторожно разжал пальцы, выпуская многострадальную синюю шерсть — последнее яркое пятно в пыльно-сером мареве.

— Я хочу попросить тебя позвонить моему сыну, — шепот, как шелест холодной золы. — Его зовут Михаил Васильевич Горевский. Так к нему и обращайся. Он, небось, в своей Канаде давно отвык от Васильевича...

Мужчина замолчал, собирая последние капли тающих сил.

— Передай, что я оформил на его имя все документы. Скажи, он был прав во всем, а я старый дурак. Еще передай мою просьбу — пусть назовет внучку Амалия, в честь моей матери. Запомнил? И скажи, что...я...очень его люблю и всегда любил. Повтори.

Никита с трудом разлепил пересохшие губы, повторяя за стариком. Тот внимательно выслушал, медленно кивнул. Волк опять ткнулся мордой, торопя...

— Теперь запиши телефон…

***

Сенька испуганно тряс друга за плечо. Тот сидел на лавочке с широко открытыми глазами и не слышал ни криков, ни тряски, ни-че-го. Отчаявшись привести приятеля в чувство, Пономарев откупорил бутылку с колой, набрал в рот сладкий напиток и со всей дури брызнул Никите прямо в лицо.

— Кузнецов!!! Ай! Ты чего дерешься, придурок? Напугал меня до полусмерти. Подхожу, а ты вылупился, как идиот, и не дышишь! Чего стряслось?

Пономарев еще что-то говорил, громко ругался, предлагал выпить колы, шутил…

Никита глубоко вдохнул запах прелых листьев и бензина, запах свежей выпечки и осенних костров. Запах жизни...почему-то сейчас ему было спокойно и хорошо.