Слуга отречения

— Да? И что же он тебе говорит? Что будет скучать? Ну, это-то и без перевода ясно...

Алекс взял в ладони тёплую собачью морду и на секунду прикрыл глаза:

— Он говорит, что вы ему уже очень давно купили какой-то корм, который пахнет кроликом, но держите его на верхней полке в кладовке и почему-то больше не достаёте, а он ему очень нравится...

— Батюшки! — всплеснул руками папа. — А ведь мы и точно позабыли... И когда это ты успел заметить? Ну прости меня, Арчи, прости, прости, — он погладил по голове пса, который тут же бешено завилял хвостом и в полном восторге сделал пару кругов вокруг крошечного выложенного камешками пруда, в центре которого виднелась едва заметная в сумерках глиняная фигура сидящей на задних лапках лягушки.

— Это так замечательно, что у вас получилось приехать... — растроганно говорила тем временем мать, обращаясь к Диане. — Но всё-таки, милая моя, как тебе удаётся так часто к нам летать? Из Австралии в Канаду — это же почти двое суток пути...

— А я всегда была лёгкая на подъём, ма, — рассмеялась Диана.

— Ты же ведь меня родила практически в самолёте, помнишь? Вот с тех пор всё и пошло...

— Оливия-то уж навряд ли что-то там помнит... — скептически проговорил папа, почёсывая седой затылок. — Она тогда очень удачно потеряла сознание... и даже не пытайся мне сейчас что-то говорить, сынок, — сурово добавил он вдруг, посмотрев на Алекса. — Не дай бог тебе когда-нибудь пережить то, что пережил я тогда...

— Ну, кто бы сомневался, что вам, мужчинам, при родах приходится труднее всего.

.. — сварливо отозвалась мама. — А ты, Дианочка, имей в виду — тебе, конечно, никто не даст сейчас твоих сорока, ты прекрасно выглядишь, но когда вы с Алексом наконец уже решите...

— ...а ещё я всегда ужасно скучаю по твоему домашнему печенью, мам, — торопливо перебила её Диана, беря руки матери в свои и внимательно глядя ей в глаза.

Это был почти что запрещённый приём, но она ничего не могла с собой поделать. Так хочется, чтобы родители перестали стареть, как когда-то, десяток лет назад, перестала она сама.

.. Но так не бывает, кажется, даже в добрых сказках, а Диана давно уже поняла, что мир для тех, кто обрёл однажды подлинное видение, напоминает сказку разве что очень отдалённо — и даже тогда далеко не самую добрую.

Мама замолчала на мгновение, словно забыв, о чём только что говорила, и тут же сердечно заулыбалась:

— Ну я же всегда пеку его специально для тебя, моя дорогая... Но всё же...