Смерти подобна

И все жалобы с кладбища, а также кляузы от покойников, не ушедших в мир иной, мэрия шлет нам. Боря оправдывается, а по шапке получаю я.

— Кристина, подожди! — меня на середине коридора настигает Вася. Недовольно отмахиваюсь от него, спеша к серой металлической двери, где находится камера хранения. Толкаю ее, пыхтя от того, какая она тяжелая, и врываюсь внутрь, напугав играющих в «Дракон-гоу» гоблинов.

— Вещи мои, быстро! — рявкаю с порога, и самый носатый зеленый тощий гоблин поправляет очки, одергивая форму.

— А лазлешение? — не выговаривая «р», гундит этот гад, стуча длинными когтями по поверхности деревянной стойки и второй рукой касаясь золотой серьги в большом ухе. За ним длинные ряды стоек с ящиками, где хранятся вещи. Считать их бесконечно: заклятие расширения, встроенное в саму систему полицейского управления, свое дело знает.

— Я ее разрешение, — выходит на передний план Шумский, а я просто позволяю ему сегодня побыть героем. В конце концов, без него я тут буду долго торчать.

— Флыф, Фаня, фходи посмофри, — приказал старший гоблин недовольному младшему, пиная его со стула.

— Фто фрафу я?!

— Фсе фавно фифней фстрафаешь. Я фсе профефю, — закатываю глаза, потому что не знать единственного дьяка нашей церкви — это нонсенс.

Но гоблин сосредоточенно щурит темные глазки, проведя языком по острым зубам и опуская очки на переносицу. Вася вскидывает брови, удерживая церковный небольшой круглый плоский медальон со знаком принадлежности к военному чину.

— Фафна. Уфофофили. Но я плофелю!

Глава 4

Спустя несколько минут на стойку со звоном вытряхивают мои пожитки: два защитных браслета, медальон некроманта, смартфон с эмблемой блюдца с яблочком, серьги-накопители с необработанным природным изумрудом — редкая вещь, но отличная. И одну-единственную выжившую, измятую и изломанную гвоздику с пачкой сигарет.

Раскладываю все по карманам джинсов, надевая серьги и защелкивая замочек, едва вдев в мочку уха.

— Кристина, давай поговорим, — снова вздыхает рядом Вася, наблюдая за моими сборами. Гоблины рядом тихо шуршат, подергивая ушами. У-у-у-у, сплетники. Будут потом с домовыми за чаем трезвонить, о чем мы тут болтали, и все переврут.

— О чем? Вроде бы все закончилось: я не виновата, костяшки не найдены, — пожимаю плечами, надевая браслеты. Сжимаю и разжимаю руку, ощущая, как магия браслета прошлась искрой по коже.