Светлая башня

Я покоил людей на злачных пажитях и водил их к водам тихим, подкреплял душу и направлял на стези правды. Все ради...

Он замолчал. Потом как-то сгорбился, отвернулся, поднял к губам еще одну конфету.

 — Нам… Мне казалось, у нас благие цели.

Казалось.

Осторожно, чтоб не вторгаться в чужие воспоминания грубыми расспросами, вампир наклонился ближе, с любопытством косясь на мерцающую через Сумрак ауру.

 — Знаешь, — тихо, но решительно произнес он, — если тяжело, то не надо…

 — Надо, — так же негромко отрезал маг. — Когда поначалу тяжело, потом становится гораздо легче. Так было, когда мы влезали в суть вещей. Так было, когда мы пытались кроить судьбы людей. Так будет и сейчас.

Погремев остатками лакрицы в банке, он решительно задвинул ее обратно в ящик, выпрямился и сложил ладони домиком.

 — Ты уже понял по моей кислой физиономии, что ничего-то у нас и не вышло. Да, непосредственные результаты были, только руку протяни. Но дальше… В дело вступала всемогущая энтропия. Причины и следствия путались, менялись местами. Знаешь, как шутят: «Во всех бедах человечества виновата не тайная ложа, а явная лажа».

Марк захохотал, постукивая ладонью по столу и громыхая колесиками кресла. Эд, улыбаясь тепло и как-то даже отечески, ждал, пока пароксизм веселья пройдет. Затем он вернулся к рассказу:

 — Я просто устал. Кому-то для этого нужны века… Мне хватило десятка лет. Не было ни дня, чтобы я не вспоминал. Не мучился сожалениями по несбывшемуся. И — начал испытывать страх. Тот самый, что убивает разум, — он вздохнул, — Страх оказаться не тем, кем видел себя. А позже — страх перестать видеть себя совсем.

Маг замолк. На мгновение его vis-à-vis показалось, что в комнате стало темнее — и это не было погружением в Сумрак. Скорее, упоминаемый собеседником страх зародился где-то в корнях башни, поднялся по вымокшей старой кладке, начал затапливать помещение. Дернувшись, Марк вскочил и завертел головой, инстинктивно выпуская клыки.

 — Ты чего? — Эд наморщил кожу на лбу, почесал переносицу. — А-а, понял. Это у меня бывает, прости. Стороны Сумрака претендуют на власть. Тьма все никак не успокоится, что я принял Свет.

 — Ты так и не сказал, почему, — буркнул Темный, падая обратно в кресло. Оппонент выглядел виновато.

 — Просто решил дистанцироваться. Не поверишь: кинул монетку, ткнул пальцем. Постарался представить, что искренне жажду Света. Честно скажу — никаких результатов не ждал.