Психотерапевт для нечисти

Вампир, которого ради этого события разбудили раньше времени, то и дела проваливался в дремоту, периодически оглашая зал здоровым басовитым храпом. Старая ведьма вязала крючком носок из вяленой травы. Даже не глядя в мою сторону. Кикимора лениво потягивала зеленую газировку из стеклянной бутылки и с завистью поглядывала на ладную полуденницу в легком белом платьице. Та же, в свою очередь, то поглядывала в окно, где солнце стремительно склонялось к горизонту, то на свои руки, с уходом солнечного света также стремительно покрывающиеся морщинами.

Пятым свидетелем был Павел Степанович. Именно он предложил мне тот самый нейтралитет, а когда я согласилась, то ему пришлось нырнуть вслед за мной. Руководство Павла Степановича рассудило так – сам предложил, значит сам и будешь куратором. И теперь колдун второй категории несчастно вздыхал в ожидании, когда церемония закончится. В столовой его ждал шестичасовой чай с глоточком коньяка и неизменным имбирным бисквитиком.

Слова клятвы были сказаны. За ними последовала пара жидких одобрительных хлопков со стороны свидетелей. Нет, все же не одобрительных. Это просто вампир пытался прихлопнуть комара, обнаглевшего до такой степени, что решил полакомиться кровушкой своего старшего не мертвого брата. Именно так начались мои нейтральные будни.

Сегодня же, в свой первый официальный рабочий день, я банально проспала. Как следствие – не успела ознакомиться с рабочим местом и теперь пожинала плоды своей безграничной безалаберности.

В дверной проем протиснулась лохматая башка. Я ойкнула и едва не уронила на ногу тяжеленное пресс папье в виде хитро улыбающегося медведя.

– Можно войти? – писклявым голосочком спросила башка.

Не сразу сообразив, что это был оборотень, застрявший в частичной трансформации, я на автомате кивнула головой.

За лохматой башкой в дверном проеме показались ничуть не уступающие ей в шерстистости широкие плечи, на которые была наброшена растянутая зеленая футболка, а следом появилось и все остальное. Оборотень переминался на пороге, не решаясь пройти дальше.

– Ах да, – запоздало опомнилась я. – Разрешаю этому сыну ночи войти в мой дом на срок… Уважаемый, сколько часов вы оплатили?

– Эта, ну, три часа, – фыркнув, утвердительно мотнул головой оборотень. – Сказали, это, ну, много. Нет, для меня – мало.

Три часа. Подумать только, целых три часа мне придется терпеть терпкий песий дух и выслушивать писклявые обрывки мыслей этого блохастого страдальца, пытаясь сложить их в единую картину.