Волки приходят ночью

Алые брызги крови. Чутье подсказывало — небольшое промедление, и Ая навечно покинет нас. Лёгкие наполнялись раскаленным свинцом, а инстинкт подсказывал бежать вверх.

Лампочки были разбиты. От стен несло кровью. Я всматривался в темноту лестниц. Но тщетно. Только вот каждый волосок на коже чувствовал чужое присутствие. Нечеловеческое, звериное. То же, что сопровождало меня долгие годы.

— Ая... — хотел прокричать я, но из меня вырвался лишь неразборчивый шепот. Горло окаменело. Рука дотронулась до чего-то мокрого. Медленно я стянул с перил пропитанные кровью клочья волос. К горлу подкатил ком. Раздались тяжелые шаги. Их я мог узнать из тысячи.

Протяжное рычание разнеслось по этажам. Волк шел на меня. Скалился. Я сделал шаг назад. Хруст разбитой бутылки. Зверь тоже попятился. Из его морды торчали осколки. Его глаза — две луны — смотрели на меня. Во взгляде читалось лишь упоение. И страх.

Этот волк не манил меня в ночь. Не зазывал своим шепотом наружу. Он лишь рычал и истекал кровью. Стоило мне шагнуть навстречу, волк понесся вниз. Лапы скользили по кафелю, залитому кровью. На каждом пролете его тело билось о стены, так, словно он потерял над ним контроль.

Мне нужно было бежать за волком, в темноту, но холодная рука легла мне на плечо. Мамина хватка была как у мертвеца. С её тонких губ сорвался безмолвный крик. Я смог разобрать только «Они забрали её».

За окном выла сирена. Соседи, завернутые в халаты, стояли в тамбуре. Кто-то курил, кто-то снимал на телефон кровавые волчьи следы размером с футбольный мяч. И все они задавались вопросом: «Как волк оказался в подъезде?». Но ответ у меня уже был. Я знал, что означал тот взгляд. Ведь однажды я тоже был готов разорвать каждого, кто хотел запереть меня в хрупкой оболочке, неспособной следовать мелодии ночи.

В руках я продолжал сжимать клок волос. Я поднес его к носу. Пахло свежестью. И зимней ночью.

Когда я зашел в свою комнату, руки сами потянулись к маске волка. Я думал. Думал, что тогда чувствовала моя мама, выйдя на улицу босиком в тот жуткий мороз.

Мама сидела на кухне. Отец не пытался её успокоить. Только подливал в рюмку. Мамины слезы капали на зеркальную поверхность стола, смешиваясь с каплями водки. Я подошел сзади и обнял её. Крепко-крепко.

Внутри стало так горько. За то, что тогда я укусил её до хруста костей. Даже сквозь боль мама продолжала смотреть глазами, полными любви, когда надевала на мою волчью морду маску. Маску, что сейчас я крепко сжимал в руках.

Волки уже ждали внизу. Нет.