Чехонь

Аплодисменты, что донеслись из-за бровки яра*, привлекли его.

Эльф с лицом под гоблина измазанным сажей душил бледную и нежную, цвета муки, партнёршу.

* Бровка яра — самый край перед спуском.

Упав, корона его ударила по сцене.

«И это всё?.. Без непонятных брёвен и царапин».

Урез воды был здесь неровным. Суводь* повлекла, голова чехоня закружилась, но всё это было неважно.

Август успел услышать всё, что имело значенье. По большей части аплодисменты.

Кажется, актёры кланялись, но и с этим можно было смириться.

* Суводь (сулой, улово) — вращательное движение воды в реке, в каком-то одном месте.

***

С тех пор он плыл у высокого.

Смотрел.

Это НЕ МОГЛО пройти даром!

Длинные и костистый, чехонь знал теперь очень много.

Он один столкнулся со всем и научился куда как большему, чем любой другой мерзавец.

Он запросто мог поставить на место любого обитателя, этих маленьких семейных домиков, что выстроились в ряд у берегов.

Да, вот так он прожил!

Один из немногих сильф, кто действительно понимал, что происходит.

***

Сначала Август услышал гуденье под водой.

И лишь после увидел — Жизъмь почти кокетливо показывала колено!*

* Колено реки — крутой и короткий изгиб русла реки в пределах его долины.

Музыкальная пауза

Antonio Vivaldi — Summer — The Four Seasons

ШЕСТЬДЕСЯТ

Два разных по цвету сталкивались и закручивались, поднимая ил. А дальше – резкий поворот. За которым ничего не было видно.

Это был шанс!

Это была неизвестность.

Это было… опасно. Очень опасно.

Помахивая хвостом и раздувая жабры, Август уже чувствовал, как сложно ему будет выплыть.

У него осталось слишком мало сил. Слишком.

Жизъмь тянула на дно.

Чехонь попытался забиться, пройти у камыша, зацепиться за что-то в молочно-белой воде. Но его затягивало. Левый и правый, берега внезапно поменялись местами. А после ещё и ещё раз.

Внезапно чехонь оказался у самого горизонта. Он успел заметить какую-то палку.

Гудение. Смотря через искры, сильф будто пробился сквозь что-то. Он увидел почти белое небо. И перья облаков в розовом отливе.

Бок ударило и его снова в пузырях и тине тянуло по кругу.

Вниз. И снова к поверхности.

Чехонь будто перевалился через невидимую воронку.

Плавники его поджались, а хвост, что было сил, ударил бурлящую воду. Не уклоняясь от травинок и обломков коры, Август стремился вниз и по кругу. На самое дно.