Светлана

Вот, предложили осмотреть потенциального адепта тьмы.

–Она принадлежит нам!

–Она пока никому не принадлежит.

Помолчали. Ситуация была глупой. Никому не хотелось уступать, но демон предложил:

–Договоримся? Мы же умные.

–С демонами сделки не имею! – обиделся Михаил. – Светлана наша – и точка!

–На сейчас она – своя собственная! – поправил Астарот. – Мы оба интеллигенты. Ну неужели не найдём решения?

–Найдём! Ты сейчас же убираешься прочь. – Михаил сжал руки в кулаки. Драться он не собирался – нехорошо это было.

Но демонстрации хотелось.

–У тебя своё начальство, у меня своё, – Астарот не испугался. Он знал архангельскую породу и был уверен в целостности своей змеиной клыкастой челюсти. – давай так! давай понаблюдаем за ней, и если твоим она подходит больше, мы её оставим. А если нашим…

–С демонами сделок не веду! – повторил Михаил.

–Тогда вызывай своё начальство. А я вызову своё, – предложил Астарот, пожимая плечами.

Так следовало поступать по протоколу. Он нарочно старался быть невозмутимым, но приходил от одной мысли вызова своего начальства в трепет.

То же думал и Михаил – архистратиг, это, конечно, сила, но не та, которую следует дёргать по мелочам.

Габриэль не простит. Припомнит. А ещё хлеще – вытащит этот вопрос на обсуждение других архангелов и плакала премия, и плакал отпуск на весь двадцать первый век!

–Я предлагаю понаблюдать за нею, а потом решить, кому она принадлежит больше, – промолвил Михаил и первым просочился сквозь стену в квартиру Светланы.

Астарот закатил глаза, но последовал за ним.

***

День у Светланы не задался. Сначала почему-то не сработал будильник, и она сама вскочила часом позже, из-за чего не успела позавтракать, толком умыться. Спешно одеваясь же, неожиданно порвала единственную приличную блузку и, чертыхаясь, рванулась к шкафу.

Также утром выяснила ещё следующее: маме стало хуже, а у детей (сразу же обоих) температура.

Пришлось остаться дома. Во всяком случае.

От первой работы отказаться на день пришлось точно – этому не обрадовались, поворчали, но в положение, кажется, вошли.

Собралась в аптеку, но то ли руки от нервов дрожали, то ли замочку пришла пора сломаться, но дёрнула молнию Светлана на сапожке, и… осталась в пальцах собачка, и замочек издевательски расползся по шву.

Это было уже слишком. Светлана не была сильным человеком. Она никогда не искала себе ни славы, ни денег, ни талантов.