Дом у реки

Но лучше используй его для учебы, — и она посмотрела на него взглядом, похожим на татуировальную иглу: призванным проникнуть под кожу и оставить там след. 

Вздохнув, Пауль кивнул. Он чувствовал себя глупо. Ему было грустно и, что самое неприятное, стыдно: глухое, липкое чувство в солнечном сплетении. С чего он вообще взял, что мама может ему помочь, что она захочет? 

— Мы договорились? — мягко спросила мама. Пауль кивнул. Разумеется, он не собирался отказываться от своей мечты. Он вознамерился врать. Так и стоило поступать с самого начала. 

Мать удовлетворенно кивнула, расплатилась и ушла: ее ждали на работе. 

Пауль остался под белым навесом, который трепал ветер, с недопитой чашкой кофе в руках. Солнце ласкало его высокий лоб своими невесомыми пальцами. Он думал о том, что из-за собственной глупости теперь не сможет увидеть сегодня ту, которую хотел видеть больше всего, когда к нему подсел высокий молодой человек в очках. Лицо его было твердым и решительным. 

— Здравствуйте, — сказал он. — Меня зовут Ян, я ученый. Простите, но я случайно услышал ваш разговор, и мне очень нужна ваша помощь. 

* * *

— У всего этого есть единый центр, — сказал Ян.

Они с Радей сидели в ярко освещенной аудитории. Лекция закончилась, аспиранты, шелестя сумками и переговариваясь, медленно разбредались кто куда. 

— Почему ты так думаешь? — спросила Радя тихо. Она нервно сжимала пальцы, на лице у нее отражалась смесь грусти и нерешительности. 

Ян достал карту города, расчерченную синими чернилами. 

— Смотри, я обозначил тут места, в которых люди чаще всего сталкивались с чем-то необычным. Они все будто кружат вокруг вот этого района, — он ткнул пальцем в место на карте, разрисованное наиболее густо. 

— Ян... — Радя поджала губы. — Ты... хоть понимаешь, насколько безумно ты в последнее время звучишь? Что произошло с тобой на той улице? Расскажи мне.

Она потянулась к нему, но он, нахмурившись, отстранился.

— Что ж, ты мне не веришь. Это естественно, — сказал он. — Я докажу тебе. 

Он встал, взвалил на плечо рюкзак и вышел из аудитории. Радя грустно посмотрела ему вслед и стала складывать конспекты.

* * *

— До чего же синим было небо. Как пролитая краска. Как материализация самого концепта, заключенного в слове "синий", — Эгле остановившимся взглядом смотрела пред собой, а пальцы ее быстро рвали на кусочки трамвайный билет.