Плыви, моя рыбка

Чтоб не вскакивать от каждого звука. Чтоб закрыть глаза, а потом открыть - и всё хорошо. Андрюшке снова десять, он торопится в школу, жуёт бутерброд на ходу. Боря собирается на работу, ищет носки в шкафу, бурчит. Бабушка печёт хлеб, из кухни тянет тёплым, ароматным. Лида потягивается, зевает, так не хочется вставать, но сегодня квартальный отчёт, планёрка и бесконечные дебеты-кредиты.

И никто не знает, что через несколько часов жизнь рухнет, как карточный домик, сметённый со стола чьей-то неловкой рукой.

Устала. Двадцать два месяца она почти не спит. Шестьсот сорок два дня. Почти два года её жизни украдены наглой мразью, нелюдем, который пьяным сел за руль. А впереди этих лет ещё сколько?

В собранном по кусочкам Андрюшкином теле бьётся сильное сердце. Оно честно выполняет свою работу, качает кровь и гонит её к полумёртвому мозгу, в котором от жизнерадостного, любознательного, своенравного мальчишки не осталось ничего. И надежды нет. И чудес не бывает. И сердце будет биться, пока не износится. Лет тридцать. Или сорок. Или тысячу. А Лида вынуждена это сердце оберегать. Только вот для чего, перестала понимать.

Устала...

- Лидия Игоревна, мы после работы собираемся договорчик новый обмыть, посидите с нами?

Обычно Лида торопилась домой, но сейчас поняла, что сойдёт с ума, если не отвлечётся хотя бы на пару часов. И осталась в офисе. От первого же глотка вина закружилась голова. Лида слушала весёлую болтовню девчонок-рекламщиц, ела хрустящую вкусную пиццу и улыбалась. Хорошо. Совсем как в той, другой её жизни. Давным-давно...

- А как сынок ваш, Лидия Игоревна?

Танечка, эксперт по соцсетям, участливо смотрела на Лиду.

- Я вчера репортаж видела из одной клиники германской. У них там крутое оборудование, новейшие разработки. В Германию вам ехать надо, на операцию. Вдруг поможет?

Лиду будто кипятком облили. Усмехнулась тихо:

- Вдруг... - а потом заорала так, что у самой уши заложило: - Ну какая Германия, Таня, какая Германия? Нету у него никакого вдруг, понимаешь? Нету!

Как бежала домой, оскальзываясь на стылом асфальте, Лида плохо помнила. Дома долго ревела у бабки на плече, просила её - столпицу их маленького рода - выпустить рыбку из груди, пусть уходит, я готова, я очень устала, бабушка, я так больше не могу...

Бабка не стала ни спорить, ни отговаривать. Молча набрала полную ванну тёплой воды. Набросала туда сухих берёзовых листьев, пожелтелой хвои, ещё чего-то. Помогла Лиде раздеть Андрюшку.