Чешуя

Разогнала приятелей, кое-как сделала уборку и даже пыталась готовить. Пригоревшие кислые оладьи, пережаренные дешёвые котлеты, сыроватая картошка — Даша всё съедала и радовалась. В садике её, конечно, кормили, но попадала она туда нечасто. Мать забывала её отводить, а сама она добраться до садика не могла — до него надо сначала ехать на автобусе, а потом идти пешком через гаражи и страшный пустой парк, где водились жуткие пляшущие тени и живые статуи без лиц. Да и приготовленное мамой казалось особенным. Пусть и было невкусно.

Даша думала, что началась “нормальная жизнь”, про которую говорила заходившая несколько раз бабушка. Бабушка морщилась, глядя на грязные полы, немытую посуду, непричёсанную внучку и нетрезвую дочь. И спрашивала:

— Когда ты начнёшь нормальную жизнь, Лариса?!

Мать улыбалась и разводила руками.

И вот она, нормальная жизнь!

Потом приехал дядя. Даша сначала испугалась, спряталась в шкаф: там она отсиживалась, когда мамины гости затевали драки.

Но дядя Юра оказался добрым. Он привёз ей красивую куклу, плюшевого зайца и большущую шоколадку! И улыбался совсем не как мать.

Дядя Юра сводил племянницу в магазин. Купил ей три красивых платья, сумочку с нарисованными котятами, кучу резиночек, фломастеры, альбом. А ещё корону как у принцессы, браслетик, ещё одну куколку с чемоданчиком, полным одежды, туфельки, цветной пластилин, розовый шарик с пингвином — столько всего, что она заплакала прямо в торговом центре.

Дядя Юра не стал ругаться. Опустился на корточки рядом с ней и негромко спросил:

— Что случилось, Даша?

Она помотала головой и продолжила плакать, прижимая к груди сумочку и куклу с чемоданом. Остальное дядя разложил по пёстрым пакетам и нёс сам.

— Ты кушать хочешь, Даш? Пошли пиццу поедим? Или что ты любишь?

Она заплакала ещё громче.

Рядом стали останавливаться люди. Кто-то спросил:

— Это ваша девочка?

— Да, моя, — ответил дядя Юра. — Даша, милая, что такое? Устала?

Он взял её на руки, поднял и стал укачивать.

Проснулась уже в кафе. Дядя составил её игрушки на диванчик рядом с ней, купил ей пиццу и уже подтаявшее мороженое, а сам негромко беседовал с незнакомой тётей, которая почему-то называла его странным словом “шпиль”. У тёти была чуднáя причёска: тут коротко, там длинно — и блестящая кнопка на брови. Но выглядела она круто.

Увидев, что Даша проснулась, крутая тётя улыбнулась и ушла.