Музыка над нами

Не убивает, оглушает почти как Инф. Джош морщился, как от недозрелого винограда, но соглашался. Чтобы собрать больше людей, приходилось уходить из знакомого квартала всё дальше к центральным проспектам, рисовать тайные знаки, сбегать от полиции. Почти у всех в банде было и настоящее оружие, но участие в перестрелке с полицией сделало бы их слишком заметными, даже если бы Джош не осуждал стрельбу. Чёрный строй помогал скрыться быстрее – никто ни разу не преследовал их долго. В этой музыке – Томми чувствовал, но объяснить не мог – горело прежнее время, другое, то, которое он забыл.

Освобождённое, оно перемалывало секунды, заставляло всё замереть.

Кроме того, Томми мог играть и обычную музыку, а бар с музыкантом, даже подпольный, казался почти безопасным местом. Люди приходили охотнее, меньше боялись облав и меньше тосковали по Инфу. Постепенно Томми привык к вечерним нехитрым мелодиям, дрожащему свету, к тому, как плыл в полумраке голос Джоша – грохот железной дороги над баром заглушал музыку, но не его рассказы.

Томми уже догадался, что рассказы эти вместе с вином действуют может и не как Инф, но всё равно – действуют. Иначе, с чего бы все эти усталые люди стали бы слушать рассказы о смене эпох, о том, что вечный город лишь кажется вечным?..

Томми привык, и новая жизнь ему нравилась, он всё реже пытался копаться в потерянном прошлом. Даже немота мучила меньше – вино смывало раскалённые слова, уносило боль. Но чем заметнее становилась их банда, чем больше в городе появлялось знаков, тем ближе к убежищу подходила полиция, тем сильнее бар раздражал другие группировки.

И вот теперь их обстреляли, и Саймон решил поделиться своими мыслями.

– Тех, кто приходит к нам, слишком мало. Мы должны проникнуть в Башню забрать Инф.

Джош усмехнулся:

– Его нельзя забрать.

– Тогда сделаем бесполезным или другим. Ты ведь можешь его изменить? Как вино.

Джош покачал в руке стакан, пригубил, сказал задумчиво:

– Это будет непросто.

Но не отказался.

***

Через несколько дней, за час до того, как город снова осыпало солнцем и разноцветным снегом, Джош объявил, что собираться в баре после обстрела и правда опасно и глупо.

– Не для нас, – объяснил он, – для них.

Он махнул рукой куда-то в сторону улиц, где люди тянулись к открытым пространствам в ожидании нового чуда. Даже те, кто приходил сюда чуть ли не каждый вечер, любили Инф сильнее всего на свете, не могли от него отказаться.

– В ближайшие часы они ничего не будут видеть.