Всё, что я могу

Ветер не ослабевает, пробиваясь через плотный шарф. Я поправляю его и двигаюсь дальше, мимо высоких безликих коробок. На обочине дороги лежат перевёрнутые машины. Неживые материалы хорошо выдерживают Пустоту, но даже они постепенно оплавляются, становятся безликими обмылками былых вещей.

Всё, у чего есть анима, распалось в первую очередь. Когда её стали добывать бесконтрольно, Пустота разлилась везде и окрасила мир в кроваво-красный ржавый цвет…

Я смеюсь своим мыслям, не сбавляя шага. Когда идёшь один, так и тянет философствовать, вспоминая о прошлом.

Я замираю перед очередной бетонной коробкой и принюхиваюсь. В выбитых окнах угадывается жилой дом, так похожий на тот, где мы жили до Пустоты. В воздухе разливается цветочный запах. Мне точно сюда.

Подъезд встречает меня почерневшей от пустотной пыли лестницей. По стенам ползёт тёмно-красный мох, он словно тянется ко мне. Я мотаю головой, отбрасывая наваждение. Здесь нет ничего живого. Во всяком случае от мха не пахнет цветами.

Пахнет озоном.

Я взлетаю по лестнице, ориентируясь на цветочный аромат. С каждым этажом он всё сильнее и сильнее. Мох пророс на каждом этаже, но даже он не забивал ощущение от приближающейся анимы.

Вдруг я останавливаюсь как вкопанный. Передо мной распахнутая дверь, за которой точно есть анима. Только…

– Эрик… На связи… Жнец…

Только это не просто дом, похожий на родной. Это действительно мой дом. Моя квартира, в которой мы жили, пока мир не стал кроваво-красным с привкусом ржавчины.

– Невозможно…

В проёме появляется человеческая фигура. В ней угадываются женские черты. Она словно смотрит на меня, затем медленно разводит руки в стороны.

«Ты так вырос, сынок»

– Мама…

От неё пахнет цветами. Но ведь она совершила Переход! Она должна была отправиться туда, где хорошо! Почему тогда…

«Так давно не заходил. У тебя всё хорошо?»

Чёрная фигура не похожа на неё. Но мне кажется, что это она. Как во сне, когда стоящий перед тобой человек вообще ничем не напоминает настоящего, но ты безошибочно его узнаёшь.

Только сейчас я не сплю. Это реальность. Пустота наверху. И передо мной не может быть моя мама. Просто её тень, иллюзия. Иллюзия, пахнущая анимой.

«Я как раз суп сварила. Зайди, поешь. А то выглядишь очень уставшим».

Она улыбается. Этого нельзя увидеть по гладкому чёрному лицу, но я вижу. Она улыбается так, как улыбалась всегда при виде меня. Мягко, по-настоящему. Но одновременно это просто безликая тень, стоящая в проходе разбитого дома.