Ускользающий город. Инсталляция

Ускользающий город. Инсталляция

Евгений Булавин

1. ...Machina

Когда у Фокусника заканчиваются фокусы

Горький привкус ноября

Город беспокойно дремал, окутанный паутиной электрического света. Предрассветное небо только-только наливалось жизнью. А наш герой, одетый в уличное, сидел на коленях перед обеденным столом и следил, не мигая, за пляской огня в чашке. То было злое пламя, с необузданной душой бензина, но теперь оно единственное отбрасывает тени грядущего.

Всякий раз, постигая хитросплетения синтетического огня, он терялся. Слишком много дыма и мелочей, но ничего, способного поведать наверняка хотя бы о сегодняшнем дне. Одни варианты и бесконечные предположения. Казалось, весь мир танцевал танго с этими жгучими языками, не подозревая, что топливо с минуты на минуту подойдёт к концу.

Наш герой накрыл чашку рукой и швырнул её в мойку. Пламя расползлось по металлу, взметнулось к самому крану и резко потухло. Наш герой сел на табурет и достал из кармана записку на гербовой бумаге.

«Завтра в 8:00, «Пицца и гирос». И небрежная закорючка: подпись.

Он направился в прихожую, стягивая рыжую гриву в хвост, отыскал в скудном гардеробе шапку, любимую куртку с геральдическим орлом Священной Римской Империи на спине, облачился и вышел из квартиры.

Тамбур тонул в клубах едкого дыма. Наш герой кивнул Ксению и запер дверь на ключ. Сосед крякнул «Доров!» и затянулся самокруткой – заводскому табаку старик не доверял. Ксений был эллин, родом, как он сам говорил, с Кипра. Везде и всюду Ксений расхаживал в растянутых штанах с дыркой на правом колене. Хорошо, что за окном стояла мёрзлая осень, иначе бы он светил ещё и заляпанной майкой, призванной подчёркивать торс, от которого веяло олимпийским, но слегка уже черносливным могуществом. В клетчатой рубашке старик смотрелся почти прилично.

Ксений обожал интерпретировать Платона и Гераклита, с удовольствием учил детишек таблице умножения и время от времени орался с дядей Амфибеем, который жил прямо над ним и частенько заливал. Во время этих ссор Ксений не переставал вздыхать по золотым временам, когда он обитал на самом верхнем этаже, а дядя Амфибей работал океанологом и пропадал годами, а когда возвращался, заливал только Пауля Плутонова, который как жил на первом этаже, так и живёт.

Несмотря на почтенный возраст, Ксений заводил близкие, очень близкие знакомства со многими молоденькими девицами в округе.