Бабушка и Вера

Бабушка и Вера

Пашка В.

Бабушка и Вера

Филипповна поднялась и с трудом села. Было непривычно как-то. Мир вокруг стал совсем другим, не таким, как она помнила. Конечно, была ночь, а в прежние времена она по ночам спала, а не по кладбищам бродила.

“А я и сейчас не брожу”, — хотела пробормотать она, но получилось только невнятное шипение и бульканье. Филипповна подняла правую руку, пощупала лицо, и поняла, что нижняя челюсть осталась в могиле. Где уж тут иронизировать над собой, если половина лица отвалилась!

Она опустила руку вниз, пошарила и достала недостающую часть. Приладила, открыла и закрыла рот. Мысленно порадовалась, что не видит себя в зеркало.

— Это ж сдохнуть можно, какая красотка, — пробурчала Филипповна, и на этот раз звук вышел. Глухой, хриплый, какой-то потусторонний, но все же.

Она огляделась по сторонам. Свидетелей не было, или они успели быстро убежать, пока она поднималась сквозь землю могилы, пока искала и прилаживала на место челюсть. Впрочем, криков ужаса не было, а значит, никто ничего не видел.

Филипповна попыталась вспомнить, зачем встала. Было что-то важное, что-то, чего никак нельзя было оставить…

Светлана стояла молча. Лицо ее было недовольно, но она ждала. Девочка лет пяти села прямо на землю и тихонько зашевелила губами, обращаясь к портрету старухи на памятнике.

— Вера, не сиди на земле, испачкаешься, — сказала Светлана. — И потом…

Она прервала себя, и речь о том, что девочка делает бесполезную ерунду, осталась невысказанной. Дети часто делают ерунду, родителям остается лишь мириться с этим.

— Бабушка хорошая! — заявила девочка, но с земли поднялась и стала отряхивать колготки.

— Хорошая, хорошая, — ответила мать, таким тоном, словно сказала что-то вроде “старая ведьма”.

— Бабушка бы тебя не прогнала! — заявила девочка.

— Конечно, конечно, золотко, — ответила мать. — Пошли скорее, на автобус не успеем.

— Пока, бабушка! — Вера помахала рукой могилке, взяла мать за руку и они ушли.

А Филипповна осталась лежать.

До ночи.

Филипповна поднялась.

— Старая, значит, ведьма? — пробурчала она своим хрипло-замогильным голосом. — Разберемся, разберемся, кто тут ведьма…

Один ее глаза начал светиться зеленоватым огнем, она всматривалась в даль. Невестку она увидеть не могла, та не была родственницей, не любила ее при жизни, и после смерти исполняла лишь формальные приличия. А вот Верочка… Внучку Филипповна нашла без труда.

Она оказалась почему-то не дома, а в каком-то незнакомом месте.