Полуночный вист

И всё же на этот шаг он шёл совершенно сознательно, так как был убеждён: наступает момент, когда мужчина должен остепениться и произвести на свет детей, простившись с юношескими мечтами о богатстве, успехе и романической любви, которые он лелеял много лет назад, приехав в Лондон. Мэтьюз прекрасно понимал, что Луиза Эванс — лучшее, на что он может рассчитывать.

Миловидная двадцатисемилетняя брюнетка невысокого роста с большими карими глазами, обрамлёнными длинными, но редкими чёрными ресницами, с большим же румяным ртом и обычными женскими склонностями к рукоделию, сплетням и парижским модным журналам вполне подходила для того, чтобы стать матерью его наследников.

Фигура её была стройной, даже изящной, но лицо обнаруживало заметную пухлость — признак того, что с годами она превратится в краснощёкую неваляшку по образу своей матушки.

Мэтьюз гнал неприятную мысль прочь, убеждая себя, что к тому времени, когда это произойдёт, внешняя привлекательность супруги будет уже мало значить для него. В конце концов, не так важно иметь красивую жену.

Главное — утвердить и сохранить непререкаемый мужской авторитет в их будущей семье, чему залогом почти десятилетняя разница в возрасте.

Итак, Мэтьюз Такверт поднялся в свои комнаты во втором этаже, чтобы разобрать трёхдневную почту. Он поставил на стол газовую лампу, которой его любезно снабдила миссис Эванс, задёрнул плюшевые шторы, чтобы свет уличных фонарей не бил в глаза. Окна квартиры выходили на шумную Рокис-стрит. Оттуда долетали обрывки громких разговоров и грохот конных экипажей по камням мостовой.

Мэтьюз придвинул к себе в беспорядке рассыпанные по столу конверты, сложил их аккуратной стопочкой и приготовился просматривать. Внимание его привлёк выступающий край длинного в сравнении с другими конверта из ослепительно белой, очень плотной и очевидно дорогой бумаги.

Но, верный правилу всё делать не спеша и по порядку, Мэтьюз смирил своё любопытство и, взяв ножик, принялся вскрывать конверт за конвертом, тщательно прочитывая их содержимое.

Тот самый конверт был шестым. Увидев его целиком, Мэтьюз оцепенел. Во-первых, на конверте была наклеена совершенно экзотическая марка, изображающая, как почудилось Мэтьюзу, прикованного Прометея, во-вторых, штемпель оказался смазанным, так что невозможно было определить дату и место отправления. В-третьих же — и это самое замечательное! — имя и адрес получателя были отпечатаны типографским способом, точь-в-точь как в “Дейли Телеграф”, и взяты в золотую рамку.