Хроники отеля "Уайтвуд". Сны в городе призраков

Прибыли на Варшавский вокзал, и, охваченный смутным беспокойством, Виктор начал выглядывать встречающего: князь Феликс обещал, что «будет человек». Сам Виктор по-русски знал только "спасибо«,и был заранее предупреждён, что чистая публика в России владеет, в основном, французским и немецким языками — они входят в обязательную школьную программу. Английский в чести в Мореходном училище, у коммерсантов и инженеров. Ну и ещё если кому с детства повезло с бонной-англичанкой. Сам Виктор, увы, никаким языком, кроме родного, не владел.

Юсупов не подвёл, на платформе действительно стоял человек с внешностью английского дворецкого, с табличкой, на которой честь по чести латиницей было выведено «Mr. Todd». Он взял чемоданы и почтительно проводил Виктора до машины, ожидавшей перед вокзалом. Расспрашивать о чём-то шофёра показалось Виктору нарушением правил хорошего тона, даже если бы он во что-то ставил эти правила. Хотя, надо признать, «Уайтвуд» сильно поколебал его первоначальные жизненные установки.

Широкие улицы русской столицы напомнили Виктору виденный мельком Париж, автомобилей здесь было не меньше, хотя попадались и конные экипажи, и даже гружёные товарами или углем телеги, хотя и редко: видимо, их движение в центре было ограничено. Дома вдоль улиц стояли бок о бок, вплотную друг к другу, как в Лондоне, каждый был наособинку, каждый непохож на соседа, и были высоки, казалось, до самого неба. Может, потому, что само небо выглядело низким, а облака на нём — тяжелыми, хотя и летели в сторону моря довольно быстро.

А вот на Стокгольм, где он читал как-то лекции, вообще не было похоже.

Всю дорогу Виктор задавался вопросом, во что же он ввязался. Он никогда не был любителем приключений, более того, он никогда не был положительным героем. Он не наслаждался чувством опасности и старался опасностей избегать. Ему, признаться, даже показалось, что Грейс Уэйнрайт подставила его, втравив в авантюру.

Потом авто выкатило на площадь, запруженную народом.

То есть это сначала Виктор подумал, будто это площадь, но оказалось, что это широкий мост, почти во всю ширину площади, в которую он затем переливался. На ближней стороне высился конный памятник какому-то из русских императоров2, восхитивший Виктора тем, что многотонный конь вздыбился, опираясь всего на две точки. На противоположной стороне громоздился довольно мрачный собор с золочёным куполом, почему-то напомнившим ему Пантеон. Да, опять Париж.