Артель "Игрушка", 2-й сорт

- Ой, меня тоже наказали – велели в угол на кухне встать. На целых полчаса! - быстро среагировал Гришка и отправился в другой угол. Соврал он настолько убедительно, что я на мгновенье даже поверил в то, что его отправили в угол на самом деле, но только на мгновенье из-за того, что он вновь с придыханием радостного предчувствия сразу же добавил:

- Ххххорошо, что ххххоооть не ремнём: в углу стоять ведь не больно, – после этих его слов я начал уже придумывать, какой бы мне найти повод, чтобы тоже остаться на кухне: повторять сказанное Гришкой было бы уж слишком глупо.

«Кажется, я на садо-мазохиста попал: сейчас начнётся рассказ о том, как девочку при нём выпороли по голой попе!» - успел недовольно подумать и, кажется, даже слегка поморщиться я, но Дмитрий Иванович вновь как будто угадал мои мысли:

- Не успел я ничего придумать, как на кухне появилась моя мать и возмущённым голосом спросила у меня, почему я до сих пор не показал ей свой табель. Ох, как же мне не хотелось уходить с кухни! Тем более, что по дороге в комнату я увидел то, как отец Верки несёт из кладовки на кухню широкую скамейку – не кровать же ему было туда перетаскивать из комнаты.

«Так, рассказ об увиденной в детстве порке девочки отменяется, будет рассказ о том, как его самого выпороли!» - мысленно вздохнул я, подумывая о том, не притвориться ли мне спящим, но старик вновь не оправдал моих опасений:

- Не потому не хотелось мне показывать четвертной табель, что я за собственную задницу беспокоился, хоть табель у меня был и несравнимо хуже, чем у Дерьмовочки: отец мой, потомственный рабочий и участник войны умер, когда я был ещё совсем маленьким, а мать считала почему-то, что мальчика может пороть только мужчина.

И не любой мужчина, а только родной, поэтому всегда отказывалась, когда кто-либо из соседей предлагал её помощь в этом деле. Да, я был единственным ни разу не поротым ребёнком не только в нашей квартире, но и в классе.

Признаться, я был искренне удивлён: «Вот это поворот! К чему же тогда вся эта «развесистая клюква» о порке на кухне коммунальной квартиры?», поэтому не стал притворяться, что сплю, а Дмитрий Иванович продолжал рассказывать:

- Не хотелось из-за того, что мне придётся именно сейчас выслушивать материны нотации вместо того, чтобы увидеть то, чего я больше, вполне возможно, никогда не увижу – Верку-Дерьмовочку в столь бедственном для неё положении.