Встреча ч.1

Смятый стаканчик от кофе отправился в бак по неровной дуге. Фишер внимательно проследил траекторию и сделал какие-то свои выводы. В мире глубин мелочей не бывает. Во всяком случае, за мелочи там принимается совсем не то, что на мелкой воде жизни.

Перед ним вывалился в метель, неуклюже тряся полупустой авоськой, морщинистый конунг-рыбак. От него в воздухе остался неприятный, прогорклый и кислый запах. Вслед утекающему в морозный воздух старику зашептались магазинные женщины. Продавщица лотерейных билетов с лотка при входе делилась с уборщицей: "Опять все ходит. Отсидел, значит. Десять лет его не видать было. По пьяни жену свою прирезал. Сначала подругу ее, а потом и саму пришил - чего-то бельмами своими синюшными увидал. Теперь ходит опять. Боюсь я его, тихий он такой, чисто змей”.

Фишер пересек ленту пустынной дороги, удивившись внезапно проясневшему небу. Метель закончилась так же незаметно, как и началась. Впереди лежали окраинные дворы. Он вошел в их простор, как в сумеречный грот: бетонные серые стены домов нависали над одиноким прохожим словно каменные глыбы. Слепые, похожие на бойницы окна не оживляли пейзаж, а лишь добавляли ему отчужденности. Посреди потрескавшегося асфальта темнел бурый квадрат покрытой дерном земли. На нем, рядом с перекошенными, вползающими в землю лавками и ржавыми до неподвижности качелями, из земли торчали трубы, похожие на перископы.

Гулкая, вязкая тишина окутывала Фишера, и в ответ на нее внутри возникала мелодия. Приходящая то ли из памяти, то ли из будущего музыка гудела трубами, переливалась медленными волнами клавесина, расцвечивалась всполохами рожков. За музыкой пришли слова из никогда не читаной им книжки. “Чем один пустырь отличается от другого, кроме объема снежной пустоты, откуда задувает в самую душу ветер из тайги или тундры, из бескрайних бесчеловечных пространств, где теряется и гибнет любая надежда?”. Идея бескрайнего пространства отозвалась пульсацией накативших образов. Но в них не было ничего земляного, древесного или травяного – только полупрозрачная нефритовая толща, одновременно зыбкая и неподвижная, пугающая и манящая, все впускающая в себя и ничего не отпускающая. Во всяком случае - не отпускающая прежним.

Вода словно бы вытекала из этого видения, журчала и струилась. Выйдя из оцепенения, Фишер понял, что на самом деле вытекает она из бурой трубы в траншее рядом с домом. Рядом на стене красовалось яркое, контрастное к окружающей серости, граффити.