Возрождение Орсона

Лично я – лорд Хаоса, Тьмы и Цветов – пришел в ярость. Вода в ванной вскипела, застилая комнату паром.

Глава 2

Дух человека можно сравнить со скелетом внутри тела: это своего рода эфирный двойник тела, повторяющий его контуры. У насекомых скелет расположен не внутри, а снаружи, и представляет собой хитиновое покрытие. К чему я вспомнил о хитине насекомых? Дело в том, что тогда в ванной я обрел одну из новых способностей.

Я назвал ее выверт. Будучи духом в неродном теле, я научился преодолевать контур своего тела и создавать на его поверхности эфирную оболочку, которая неуязвима для материального мира.

Выверт на кулаке делает его сокрушительным тараном, выверт на поверхности груди создает непробиваемый щит. Конечно, способность требует волевых усилий и концентрации, но этого у меня в избытке.

Дверь ванной с грохотом распахнулась и ударилась в стену – в коридор вылетел Маттео Аккольти, мой старший брат. Я вышел следом, голый и в клочьях мыльной пены. Маттео, цепляясь за стену, начал подниматься.

Его расстегнутые штаны сползли до колен. Я поддел парня ногой, и тот, сосчитав пять ступенек, скатился в прихожую. Он заорал, с трудом формулируя ругательства и угрозы.

Кожа его была красной – бедняга ошпарился, когда я топил его в ванне, которую он посмел осквернить своими нечистотами. С превеликим трудом я удержался и не утопил его насмерть. Все-таки мне еще жить в этом мире, и братоубийство стало бы не лучшим началом. Хваля себя за милосердие и благоразумность, я продолжил гнать его пинками к выходу из дома.

Поняв, что его ждет, он вцепился в дверной косяк. Я не глядя сграбастал его за волосы и распахнул дверь на улицу. Чтобы не остаться без скальпа, Маттео вынужденно разжал пальцы. В следующее мгновение, ускоренный пинком в живот, он вылетел на мостовую и скатился в придорожную канаву.

– Сделаешь что-то подобное еще раз – и я разозлюсь, – сказал я. – Понял?

Маттео промолчал, размазывая по лицу кровь, сопли и грязь. Я сделал резкий шаг в его сторону.

– Понял, понял! – воскликнул он и сжался в комок, ожидая очередного удара.

Однако я больше не собирался уделять ему внимание – познакомились, и ладно. Ветерок срывал с меня остатки мыльной пены. Прохожие сторонились и ускоряли шаг, сконфуженно оглядывались.

– Bona dies, – пожелал я проходящей даме доброго дня на языке аристократии.

– Bonum penis, – ответила она мне в тон, а затем ойкнула, покраснела и убежала.

У входа показались родители.