Дикша

В зависимости от освещения Маринетт могла выглядеть как японская дорогая кукла или как девушка-призрак из какой-нибудь страшной истории.

А ещё длинные ресницы делали её трогательной. Но это тоже не было хорошо, потому что «трогательность» в случае Дюпэн-Чен была практически равносильна «болезненности».

Маринетт ведь выглядела… да отвратительно она выглядела. Так, будто вот-вот рассыплется. Серая кожа, запавшие глаза, жёлто-фиолетовые круги под ними. И фоном на этом бледном лице — ярко-розовые губы, словно на них краской капнули.

Адриан даже сначала думал, что девушка их подкрашивает. Но потом Маринетт в школе на физкультуре влетела в него, впечатавшись лицом прямо в белую футболку, и ничего. Никакого следа от косметики.

Хотя, может, это был тинт… девушки и модели горазды на выдумки; Агрест и сам пользовался несколькими видами тинтов перед своими выходами. Потому что его натуральный цвет губ для подиума был слишком блёклым.

— Сюжет — дрянь, — Маринетт сползла вперёд по лавочке, на которой они с Адрианом сидели, и запрокинула голову, смотря на небо; на девушке была только лёгкая спортивная куртка, — чёрная, — полосатые чёрно-рыжие лосины, юбка до колен, — снова чёрная, — и стоптанные старые кеды. Ну, под курткой ещё футболка — угадайте, какого цвета.

И шарф. Рыже-коричневый, длинный. Как и лосины полосатый, будто тигриный хвост.

Сам Адриан из-за редких в декабре холодов был утеплён по-максимуму, даже термобельё натянул. Вот странно: болезненно выглядела Дюпэн-Чен, а мёрз почему-то из них двоих только он…

— Нормальный сюжет, — возразил он.

Вообще, Маринетт правильно его окликнула. Адриан её слов практически не слышал — отвлёкся на собственные мысли, а её рассказ пропустил мимо ушей. Но он был уверен, что сюжет Маринетт хорош. Она вообще была горазда на выдумки, раз уж на то пошло. Фонтанировала идеями и энтузиазмом.

— Тем более, — добавил он чуть погодя, — все твои сюжеты в итоге становятся совсем другими.

Маринетт выдохнула плотное облако белого пара. Проследив за тем, как оно медленно расползается в холодном зимнем воздухе, девушка посмотрела на Адриана и улыбнулась.

Улыбка ей не шла. Обострялись черты, проявлялись несвойственные возрасту мимические морщины, — Натали сказала, что это из-за ненормальной худобы; стоит Маринетт немного набрать вес, и всё будет нормально, — губы окончательно теряли свой цвет… Не модельная улыбка: слишком широкая, слишком радостная, слишком… всё слишком.