Двенадцать часов на каминной полке

«Какие горячие, должно быть, её монеты, – завистливо подумал хозяин лавки. – Но мало, слишком мало!.. Нет, пусть лучше она добудет мне других: не таких замечательных, но вполне годящихся для того, чтобы накормить сундук».

Он достал с дальней полки шкатулку из красного дерева.

– Возьми её и иди на рынок. Столько людей… Старых и молодых, крикливых и немых. Собери их время. Ты поймёшь, когда минуты становятся тяжёлым золотом; ты придёшь ко мне и я дам тебе то, чего у тебя нет, – нараспев произнёс Часовщик.

Двенадцать часов первыми поняли, что задумал их хозяин. Они испуганно поблёскивали циферблатами, поглядывая на гостью, но не видели её имени, сомнений и стремлений, – лишь свои силуэты, отражённые в её широко распахнутых глазах.

– Эта шкатулка… будто кровоточит, – девушка задумчиво провела пальцем по крышке.

– Немудрено. Края монет остры, словно лезвие ножа.

Девушка взглянула на часы; но не увидела времени, а только своё отражение в часовых стеклах. Ей вдруг захотелось убежать и никогда не возвращаться в это страшное место. Но у неё не было никакого «никогда», а только одно лишь жалкое завтра.

Шкатулка распахнулась; из неё дохнуло сыростью и холодом, словно из глубокой могилы.

– Разве… разве тем людям не нужно их время? – запнувшись, спросила красавица.

– Не нужнее, чем тебе.

И девушка-без-времени ушла, унося с собой свою красоту и шкатулку с алыми разводами на крышке.

Часовщик обернулся к часам и приказал:

– Начинайте отсчёт.    

***   

– Эй, старик! Говорят, ты приторговываешь звонким временем? У меня есть для тебя дельце!

Торговец. Пустой, как городские улицы после пьяного праздника. И такой же грязный.

От него сильно пахло вином.

Часовщик принюхался: было ли лишнее время у этого глупца? Да, было, – и немало.

– Моя славная женушка за последние годы что-то сильно подурнела… Сможешь сделать её красоткой, как раньше? А?!

Гость размахивал руками и то и дело шумно сморкался.

Двенадцать часов брезгливо подобрали стрелки: они ненавидели громкие звуки, – особенно, когда полдень давно миновал.

Сундук безмолвствовал.

«Значит решать мне», – понял Часовщик.

– Что ж, – вздохнул хозяин лавки. – Можем попробовать. Я могу сделать твою женщину молодой, – но лишь тело, не душу. И лишь на время.

– Мне этого хватит, – махнул рукой торговец. – На улицах говорят: грядёт конец света. Сколько вообще его осталось, этого времени?

Его сердце раздулось, словно прожорливая птица, проглотившая слишком большой кусок.