Extensio

— Если же она все-таки содержит в себе некую неспособность что-то определить во мне, то это вас нисколько не портит. А меня так просто бодрит. Я ведь сам ничего не помню о своем пятнадцатом деле.

— Ложное банкротство, — напомнила Оливия. — Нью-Джерси, кафе, ошибка в страховом договоре, вспоминаете?

— Да, кажется, — почесал виски Джим. — Пришлось повозиться. Самое бумажное из всех моих дел. Я, правда, все равно не помню подробностей… Но как же… Вы что, изучали мое досье? Помилуйте, где-то имеется мое досье?

— Бросьте, — покачала головой Оливия.

— К чему мне ваше досье? Просто у меня надежные источники информации и хорошая память. Главное, что вы убедились в моей осведомленности. А, следовательно, в серьезности моих намерений. И если я говорю о знаках, значит, на них следует обращать внимание. И надпись на обложке «невашего» блокнота — один из них.

— «Veritas», — прочитал девиз Гарвардского университета Джим. — Увы, я не силен в латыни. Истина, кажется?

— Истина, — кивнула Оливия. — Сделайте одолжение, поднимите правый рукав рубашки.

Не волнуйтесь, только до локтя. Ну что же вы смущаетесь, как девица на выданье? Вы ведь не показывали это своему напарнику? Только Мие Макензи, вашему секретарю. Во время сто двадцать второго дела о махинациях в спортклубе в Гарлеме. Вас там слегка отделали, и она перевязывала вам руку, а потом заклеивала пластырем скулы. Пусть даже это были не совсем вы, но вы все помните…

— Не совсем я? — скривился Джим, расстегивая манжет рубашки. – Извините, но лечиться мне все же пришлось…

— Еще два дела вы проходили в повязках, — кивнула Оливия.

— Не буду больше углубляться в тему «вы или не вы», но что за слово выколото у вас на предплечье?

— Здесь только часть слова, — погладил выцветшую татуировку Джим. — Точнее часть фразы. Ошибка юности. Желание блеснуть знанием латыни, которую я, конечно же, не знаю. Сейчас с такой же целью и примерно с таким же результатом накалывают китайские иероглифы. К счастью, на второе слово моей глупости не хватило. Или терпения.

Надо бы и это вывести…

— Tempo… — прищурилась Оливия.

— Tempori parce[5], — опустил рукав Джим. — Так должно было выглядеть. Береги время. Остался лишь кусочек времени. В смысле — часть слова.

— Все сходится, — Оливия как будто задумалась, — хотя я и не была уверена в вашей наколке. Она была вклеена в вашу память на скорую руку. Изначально там было неприличное слово, которое, вероятно, служило вам нравственным антидотом…

— Что вы имеете в виду? — не понял Джим.