Ночью все ветки серы

Трёхмерный двухмерного не разумеет - подозрительная мысль, будто подброшенная злой девочкой на плакате. 

- Ты не рада здесь торчать, - тянет он, распыляя краску, - Каждый беглый взгляд заново пришпиливает к стенке. Буквы поперёк груди... На трёхмерных тоже всегда что-нибудь написано. Родился - хлоп! Этикетка: девочка или мальчик. Имя в документах. Потом другие надписи: учитель, PR-менеджер, школьник, безработный. Но мы-то можем найти тёмную комнату и представить, что надписей нет. Вот это я тебе и устрою.

Слова расходятся с делом, сочувствие подавляет рефлексы. На улице дубак, а тут ещё больное горло свирепствует - нарисуем девочке чёрные ботинки, а вместо розового платья - штаны и куртку. Хвостики издеваются над отчаянием в глазах - закрасить хвостики. С чёрной шапочкой даже бесцветные глаза выглядят интересно.

Нарисованный прикид весьма отдалённо напоминает одежду, как и «чёрная шапочка» - человеческие волосы. Но в его воображении всё выглядит правильно.

- Что со ртом будем делать?

Его голос приглушён шарфом, закрывающим половину лица от ветра и случайных свидетелей.

Она отслоилась, оставив шершавый силуэт на плакате. Заколыхались маслянисто-чёрные волосы, двухмерное тело пошло волнами. Жуткое зрелище: ростом Отпускателю по грудь, но пропорционально крупнее любого ребенка, чёрный кокон вместо одежды, красный треугольник на лице.

Впрочем, ей самой отражение в стекле понравилось, но не понравился ветер. Трёхмерному воздушные потоки были нипочём, даже капюшон не трепыхался, а она еле удерживала равновесие, каждый шаг давался с трудом. Что же будет, если задует по-настоящему?

- Ты откроешь мне дверь на станцию, - прошипела девочка из-под красного шарфа.

Наверное, не «прошипела», одёрнул себя Отпускатель, просто надо привыкнуть к бумажному голосу.

Он стянул перчатку и поднял кисть.

- Хочу понять, откуда дует.

- Слева, - тут же ответила Двухмерная.

- Тебе видней, - хмыкнул он, вставая между южным ветром и девочкой, - Дверь я открою, но что дальше?

Он удивился будничности своего голоса перед лицом чуда, пусть от лица и было одно название.

- Хочу в поезд. Ехать столько же, сколько висела с открытым ртом, - прошелестела девочка.

- Это сколько?

Двухмерная задумалась, наконец изрекла: 

- Больше трёх ночей.