Три белых гвоздики

Три белых гвоздики

Аликс Рыжикова

Три белых гвоздики

Парк разбили на окраине города, по высокому берегу смирной речушки. Когда-то здесь высились городские стены; смотровые башни нависали над тихой водой, часовые вглядывались в тёмную глубину. Инга слышала жуткие городские байки о том, что некоторые не возвращались. Говорили, что их уносила река, но все объясняли по-разному: одни верили в духов, что живут на речном дне; другие – в суровость командующих, жестоко каравших всякого, кто засыпал на посту. Как бы там ни было, старая крепость давно сравнялась с землёй, унеся с собой и древние тайны, и кости защитников. Бабушка говорила, что, когда сажали деревья – рябины, осины, вязы, – редко находили даже небольшие обломки. 

В бабушкином фотоальбоме – тяжёлом, в бархатной зелёной обложке – хранились нечёткие чёрно-белые снимки. Бабушка на них не старше сегодняшней Инги. В тёмно-сером пальто (сама утверждает, что в коричневом и что под ним – школьное платье с чёрным фартуком и комсомольский значок) и вязаной шапочке, с саженцем в руке, она смущённо улыбается, глядя в объектив. Фотоаппарат, на который снимают бабушку, всегда представляется Инге громоздким: на трёхногом штативе, с длинным плащом из тёмно-синей ткани. Из него, говорят, вылетит птичка, и все – и бабушка, и её школьная подруга Зинка, письма которой лежат в бабушкиной жестяной коробке с росписью под хохлому, и синеглазый Костя Воробьёв (на фотографии глаза у него серые, но Инга верит бабушке на слово), и другие девчонки и мальчишки, весь бабушкин класс – оборачиваются к фотографу, немного растерянные, немного взъерошенные – подростки в ожидании чуда.

На фотокарточках бабушка тоненькая, как только посаженное деревце, с гладким, точно юные листья, лицом. Кажется, она вот-вот рассмеётся, подхватит Зинку под руку, и они запляшут – когда маленькая Инга капризничала, бабушка кружилась с ней по гостиной, напевая что-то бойкое, с присвистом и улюлюканьем. Иногда Инга задумывается, какой был у бабушки-девочки смех. Наверное, как в старых фильмах: озорной и громкий.

Лето в тот год было тёплое. Бабушка часто гуляла в парке: то с подругой Зинкой, то с Костей Воробьёвым – ведь это наш парк, говорила она, мы над ним шефствуем. Деревья тянулись вверх, посылали приветы спутникам, заполнявшим орбиту. Бабушка надевала платья в горошек и туфли на каблуке. Деревья растили крону, становясь похожими на маленьких львов с пышными гривами, – бабушка заливисто смеялась, встряхивая остриженными под каре волосами.