Не бойся, дитя

Теперь ты можешь остаться».

***

Керосиновый фонарь, погасший, стоит на лавке. Янка, обмякшая, словно труп, сидит рядом и не может пошевелиться. На ней только бельё, сквозняк холодит босые ноги.

В её голове непрерывной литанией без слов льётся пение-шелест.

Асвангиль обряжает сплетённую из травы куклу, лежащую на столе: в крепкие походные ботинки с модными пряжками по бокам, в парусиновые штаны и полосатую рубашку с клетчатым платком в кармашке, в кожаную курточку и вязанный шарф, в кепку с юбилейным значком почтовой службы.

Во всё то, в чём Янка выскользнула из нанятых наставником комнат, отправляясь в своё последнее путешествие.

«Не бойся. Больно не будет».

В грудь куклы, на место сердца, он бережно помещает свёрнутый светлый локон янкиных волос.

Янка тупо смотрит на это в зачарованной апатии. Вот и всё. Именно так асвангиль запасает себе пищу на долгий голодный период. Теперь никто её не хватится, ведь тело найдут и похоронят, а у неё самой не будет ни сил, ни желания сопротивляться. Зачем, когда бездействие так приятно и умиротворяюще?

«Ты не пища.

Ты примешь третий подарок. Я подарю тебе превращение в такую, как я. Свободу от страха смерти».

Янка открывает пересохший рот, заставляет себя пошевелить языком:

— Ты обещал... уйти...

«Ты примешь третий подарок. Я уйду, если велишь. Но ты не велишь. Быть одному горько. Я буду для тебя».

— Я не даю согласия... — цедит Янка. Асвангиль действительно может провести человека через изменяющий ритуал, но для этого требуется добровольное участие! — Не даю.

.. согласия…

«Ты согласишься. Я буду петь тебе, и ты согласишься».

Её глаза закрываются сами собой, сдаются под тяжестью свинцовых век. Холод гуляет по полу, но она больше не чувствует озябших ног. Она ничего больше не чувствует.

Он беззвучно поёт, постепенно замещая её волю шелестом осыпающейся в могильную яму земли и шепчущей капелью утекающей крови.

***

Не бойся, дитя.

С тех пор, как ты увидела меня, я ждал.

Ты была одинока. Голодное дитя, горящее так ярко.

Обжигающее. Солнце. Такой огонь не для таких, как я. Ты бы спалила меня изнутри.

Я освобождал тебя. Я дарил. Помнил твоё пламя.

Я никогда не забывал тебя.

И ждал.

Дай мне ответ.

Ты гаснешь. Твой свет слабеет. Он не должен потухнуть. Я не дам ему потухнуть.

Ты так нужна мне, дитя. Ты, кто видит. Ты — та.

Так нужна.

Ты останешься. Они не найдут, не ищут. Они похоронили тебя. Их мысли были о тебе. Теперь нет.

Ты для меня, вечное сжигающее пламя.

Я — для тебя.