Рыцарь и пирог

Порой казалось, что он навсегда утратил свою лёгкость, что блаженная пустота внутри раньше ощущалась правильнее и органичнее. Но приходил Грик, хлопал по плечу — и немножко отпускало. Самую чуточку.

К слову, поначалу Джоццо недоумевал, откуда сам Грик берет силы после смены — достать флейту, собрать, порепетировать, разобрать и пойти выступать. Тот лишь посмеивался в ответ: «Втянешься».

И Джоццо Виччио втянулся. Да так, что через пару лет предложил Грику уйти из чужой мастерской, основав собственное производство.

У него появились идеи. Он увидел перспективы.

Грик тогда только моргнул и снова окинул друга изучающим взглядом. Как в тот самый, первый раз. А ещё через год он получил письмо из Альгемайна… И уехал.

Торговый дом Фельса не мог остаться без руководства. Семья просила Грика, совет управляющих просил Грика, комитет дольщиков просил Грика. Покойный отец не просил. Он знал, что гробовое молчание громче любых слов.

Но долго тосковать по другу и компаньону не вышло. Разобравшись в делах, Грик изъявил желание купить долю в набирающем обороты предприятии Джоццо.

Причем купить щедро, с заделом на будущее. Лишними эти инвестиции, понятное дело, не стали: господин Виччио как раз подумывал о расширении. Деньги пошли в дело, дело принесло новые деньги. Потом началась война, фронтовые поставки, государственные заказы… Все крутилось и крутилось, и не видно было тому конца.

Но вот стало видно. Грика больше нет. А скоро, похоже, не будет и самого Джоццо.

Лекарь, бдительно следивший за пульсом, подсунул ещё одну рюмочку.

Эта пахла мягким холодком, и господин Виччио вздохнул. Запах напомнил ему любимые духи Далии. Еще одна утрата, которую он, казалось, уже пережил…

С будущей женой Джоццо познакомился всё в той же таверне. Когда дела пошли на лад и он, как и предрекал Грик, «втянулся», оказалось, что подергать за струны лютни вечером — лучший способ проветрить голову и одновременно обдумать планы на утро. А потом потянуло и на подмостки. Знакомый тавернщик был не против, посетители были не против, даже Грик — тем более Грик! — был не против.

Правда, кроме Грика и самого тавернщика, никто особо и не догадывался, что молодой, усталый музыкант за это выступление не получит ничего, кроме аплодисментов и ритуальной таволы.

Поэтому Джоццо не сильно удивился, когда симпатичная девушка, пришедшая с подругами, окликнула его и предложила сесть за их стол. Он сел. Остальные барышни хихикали, переглядывались и толкали друг дружку локтями.