Валентин

Господи, да какая зима, сколько лет уже не гулял во время грозы?

Но сейчас, как не крути, рановато - начало апреля, пересменка у заведующих временами года.

Туча ворочается над головой, как курица на яйцах. Торчащие за парком и трассой многоэтажки уже заволокло пеленой дождя, скоро дойдет и до его наблюдательного пункта.

Неохотно тушит сигарету, поднимается. Тут же в грудь толкает ветер, так сильно, что невольно отступает, чувствуя, как преданно тычется под колени покинутая скамейка. Ветер с подвыванием носится по парку, и деревья стонут ему в унисон.

И в этом многоголосии чудится, как кто-то шепчет из-за спины, почти на ухо:

- Можно и грозу.

Прежде, чем успевает обернуться, небо взрывается белым огнем, рушится на плечи сплошным потоком воды.

Задерживает дыхание, считает про себя, как в детстве - и на десяти мир дрожит от раската грома так, что можно представить, как сотрясается само его основание. Слоны подгибают ноги, припадая к панцирю черепахи, ага.

Смеется, трясет головой, жадно глотает мокрый воздух, сам мокрый насквозь, до костей, кажется, сделает шаг и растечется.

В ушах звенит послевкусие грома, почему-то разбивающееся на собственное имя.

Оглядывается, пытаясь понять - может, позвал кто? Но парк пуст, как райский сад после изгнания - нет дураков гулять под таким беспощадным, лупящем плетьми ливнем. На западе ветвится красивая, как белое дерево, молния. Он успевает сделать всего с десяток торопливых шагов в сторону ближайшего сомнительного укрытия - пластикового козырька остановки - как мир снова сотрясается от грома, и на этот раз куда отчетливей слышится: "Ва-лен-тин!" - в нарастающем рокоте и финальном оглушительном взрыве.

Снова трясет головой, на этот раз раздраженно: не бывает такого. Ветер пихает в спину, как насмешливый друг: обиделся, что ли? а ну брось!

"Брошу, - думает сердито, но уже готовясь улыбнутся, - вон на той детской площадке по дороге и брошу, пусть дети подбирают, им по возрасту положено, а мне - уже нет".

До следующей молнии успевает дойти почти до самой остановки.

Сквозь плотный полог дождя и мутные стенки дрожащего от ветра сооружения различает одинокую темную фигуру - определенно человеческую, хотя сейчас обрадовался бы и пятипальпу с альфа-центавры. Мокрые волосы лезут в лицо, рубашка и брюки липнут к телу так, словно не планируют когда-либо с ним расставаться, а ветер с дождем единодушно напоминают - до лета еще месяц, а то, что разоделся как в июне - так сам себе обормот.