Серая шкурка

Что подарки и вкусности – для маменькиных щенков, и что не такой уж он одаренный, ведь у меня тоже есть вторая ипостась.

Но в прошлый раз ее получить не вышло.

Я прорыдала целый день и всю ночь, и не выходила из комнаты еще неделю. Провалившаяся попытка если не обойти, то хотя бы догнать Ивара, казалась мне концом света, появление перед одноклассниками – чем-то вроде публичной не то порки, не то казни. Страшно, больно, стыдно; лучше уж бросить школу! Это я и попыталась сделать. Осень в горах редко баловала хорошей погодой: низкие облака, моросящий дождь, пронизывающий ветер и серость, слизывающая даже яркие краски рыжеющих лесов.

Но то утро было совсем иным: сияло в чистом небе солнце, искрился на траве иней, пахло морозом и листьями, – и я, не удержавшись, остановилась и глубоко вдохнула этот пьянящий аромат. В груди словно узел завязался. Неужели не будет больше этого неба и этих гор? Самой вкусной в мире овсянки с клубничным вареньем и смородинового чая, что возникали на скатерти-самобранке стоило только о них подумать; занятий по чарам и травничеству, гомона на переменах, посиделок с Олесей…

– Сдалась?

У оборотней очень чуткий слух, особенно у тех, кто мог управлять ипостасью, но наставник на то и наставник, чтобы превзойти своих воспитанников.

Он подкрался ко мне совершенно бесшумно, и когда заговорил, я едва не подскочила, с трудом удержавшись от того, чтобы не припустить прочь.

– Если бы ты сейчас побежала, то вернулась бы в школу, – словно читая мои мысли, произнес он и усмехнулся.

– Знаю, – меня это совсем не смешило, заячий инстинкт бегать по кругу и возвращаться к лежке злил едва ли не больше, чем провалившееся испытание.

В моменты страха, тревоги, да любого в общем-то стресса, он врывался в мою жизнь, и вместо того, чтобы помогать – мешал. Однажды, когда я еще жила в интернате, девчонки постарше открыли на меня «охоту». Может, они собирались меня напугать, может, побить на самом деле, но я, вместо того, чтобы сбежать от них, спрятаться, не придумала ничего лучше, чем попетлять и вернуться на то же место, с которого меня «спугнули» – укромной нише за растениями подле окна.

Хотя правильнее будет сказать – вообще не думала. За меня думал заяц.

– И все-таки ты не побежала, – наставник продолжал улыбаться, и в его светлых глазах плясали лукавые смешинки, – научилась думать своей головой, а не заячьей.

– И что с того? – буркнула я, поправив рюкзак.

Он был прав.