Серая шкурка

Оставались только те, кому не повезло: дежурные, двоечники, ну или я – ни первое, ни второе.

Сначала я услышала шум и голоса на лестнице, а потом – топот по коридору. Кто-то бежал, поскальзываясь на линолеуме, а за ним мчались еще двое, улюлюкая и смеясь:

– Давай-давай! Беги! Куда ты отсюда денешься? Думаешь, мамочка заберет? – злой звонкий голос принадлежал Наде, главной классной красавице и заводиле. Связываться с ней остерегались даже учителя, хотя казалось бы – очередная сиротка, за которую никто не вступится…

С ней рядом хихикала Оля – лучшая подружка и вернейшая подпевала.

А вот убегала от них Тиховецкова.

Я затихла в своей «норке». Целиком разобрать всю картинку из-за пышной листвы у меня не получалось, но я и без того увидела и услышала, как Тиховецкова, потеряв равновесие, растянулась на полу. Она рывком перевернулась, но все, что у нее получилось – сесть, когда преследовательницы ее настигли. Я даже забыла, как дышать. Наверное, все к тому и шло. С той двойки по алгебре прошло несколько недель, и не проходило ни дня, чтобы Тиховецкова сидела тихо.

Она все время пыталась качать права, защищать себя или кого-нибудь еще: от первоклашки, у которого отобрали передачку от бабушки, до здоровенного лба, которого учитель в сердцах назвал «тупым». Она была упрямой, заметной и справедливой до зубовного скрежета. Она с феерическим упорством игнорировала косые и недовольные взгляды, намеки и предупреждения, а в конце концов и угрозы. Ей стоило замолчать. Заткнуться и не отсвечивать. Сидеть тихо. Не выделываться тем, что она здесь ненадолго. Не пытаться изменить устоявшиеся порядки. Никому здесь не нужны никакие другие принципы и правила, кроме тех, что уже есть. И вот он закономерный итог – зарвавшуюся девчонку настигло возмездие.

Я уже видела подобное. Когда я только попала в интернат, в пять лет, парнишку, который заигрался в рыцаря, поставили на место. Он провел в лазарете, может, пару недель, и больше излишней справедливостью не страдал.

Тогда я, конечно, не все понимала и не все знала, но одно уяснила точно – хочешь жить, умей быть незаметным. А теперь пришло время Тиховецковой выучить этот урок.

– Ну что? Добегалась? – протянула Надя, и я поняла, что пара недель лазарета это если все обойдется.

Убить не убьют, но…

Вот зачем я пошла сюда? Лучше бы в библиотеку! Говорят, там книжки новые привезли, может даже что-то про волшебство. Пульс зачастил, казалось, что сердце бьется где-то в горле.