Страна чудес

Жить со мной в одной квартире – мучение, а вывести в люди, читай, в бар или гости, почти невозможно, но ей это удаётся седьмой год. Иногда, после одной-другой(третьей-четвёртой) рюмочки я раскисаю, читаю ей сопливые стихи собственного сочинения и клянусь поставить нерукотворный памятник прямо под окнами нашей многоэтажки. Она в ответ смеётся и грозит снять мой бенефис на видео, чтоб потом набрать миллион просмотров. Так не всё ли равно, какая мысль пришла в голову этой потрясающей женщине?

Я открыл глаза и допил приторную коричневую бурду, которую кто-то обозвал благородным настоем обжаренных кофейных бобов.

«Варёный кофе он, а растворимое - оно» - плоская шуточка почти соскользнула с языка, но вовремя затормозила. В нашем тесном и дружном коллективе лучше не открывать рот – иначе тебя заметят и чем-нибудь нагрузят. А работать мне не хотелось, хотелось в отпуск на тот самый пляж, что привиделся от ехидных ленкиных вопросов.

Сегодня удалось невозможное – выйти из редакции раньше семи часов вечера.

Я шёл по улицам, удивлённо, как в первый раз, разглядывая их. Закатный свет золотил стены домов, окутывал сияющей дымкой. Блестели зеркальные витрины, жухлые листья с отчаянием камикадзе бросались под ноги прохожим, а горький дым щекотал ноздри. Странно, костры в городе запрещены, но каждый год осень пахнет гарью. В голове сам собой заиграл тягучий, как сироп, мотив, а вкрадчивый голос зашелестел: «И как всегда твои духи напоминают дым» - пожалуй, самая известная песня Кортнева. Я люблю тяжёлый и унылый рок советского производства, но есть у меня особенность: иногда сам собой в мозгу включается проигрыватель, крутится пластинка, дна и та же, пока не начинает этой песней тошнить. Снова скаламбурил: «Дорогой, ты в порядке? – Не бойся, дорогая, со мной всего лишь «Несчастный случай»!». Кажется, я сказал это вслух, девушка, шедшая навстречу, испуганно вздрогнула и ускорила шаг. Впереди толпились люди, пешеходный переход оказался заблокирован. Прямо на чёрно-белой зебре, широко разбросав руки и неестественно выгнув шею, лежал мужчина. Под ним расплывалось тёмное пятно. Никому не нужный чёрный дипломат валялся на обочине, из его раскрытого блестящего нутра, как из раны, вывалились на асфальт бумаги. В толпе, повторяясь и множась, бродила случайно брошенная мной фраза: «Несчастный случай». Вдалеке забормотали сирены, зеваки всё прибывали – чужое горе притягивает.