Холодный свет

Когда я впервые его увидел, он склонялся над гонконгской моторной джонкой. Модель была предельно реалистичной: на палубе нестройными рядами сушилось полосатое белье, а между ним виднелись странные темно-зеленые глаза. Это и был Ванчес. 

– В общем, рыбку принесли домой, и он жил в этой же банке на подоконнике. Долго. Два года, кажется. Он был красный, с желтыми плавниками и серебряным брюшком. Такой маленький, что помещался в спичечный коробок. 

Ванчес улыбается. Стряхивает пепел на кафельный пол.

– Он был очень грустным. Сначала я думал, что он грустный, потому что живет в банке, один. Я пытался найти ему вкусную еду. Он ел все. Хлебные крошки. Мертвых комаров. Колбасу. Я начал с ним играть. Даже опускал ему игрушечных рыбок. Но Ванчесу было все равно. 

Дом начинает просыпаться. Далеко внизу заводится старый двигатель.

– Он все время смотрел на меня. В глаза. Я отвечал ему тем же. У него были серые глаза. Я засыпал, глядя ему в глаза, а когда просыпался, он все еще на меня смотрел.

– А рыбы спят?

– Не знаю. Ванчес не спал. Он вообще вел странную жизнь. Не плавал. Он просто висел в воде, где-нибудь у края банки, и смотрел на меня. Только на меня. На других людей он мог бросить короткий взгляд, а потом снова начинал смотреть на меня. Он провожал меня, когда я шел гулять. 

Ванчес тушит в рюмке очередной окурок.

–Знаешь, если бы на меня сейчас кто-нибудь так посмотрел, я бы занервничал. Кто угодно. Рыбка, птичка, тем более человек.

– А почему рыбку назвали Ванчес?

На пальцах моего друга рубцы. Он нечаянно попал ими под винт действующей модели корабля. Я невольно начинаю думать, что если бы туда попала рыбка, это был бы конец. 

Ванчес оборачивается и смотрит на меня. Тяжелый, долгий, зеленый взгляд. 

– К концу того лета мне начали сниться странные сны. Я плыл в бесконечно тихой воде. В море. Других рыб нет. Только рассеянные толщей тени облаков плывут вслед за мной по дну.

Ванчес говорит глухо. Его взгляд остановился в одной точке на оштукатуренной поверхности бетонных перил. 

– Я не знаю, что это было за место. Теплое мертвое море. Я плыл очень долго. В одном направлении. Пейзаж никогда не повторялся, и через какое-то время я начал понимать, куда плыву. 

– А потом сны оборвались. 

Мы медленно закуриваем две последние.