Ифрит из ЖКХ

— А впрочем, водки, как и счастья, человеку всегда не хватает! И, к великому сожалению, все хорошее быстро заканчивается! – вздохнул Иван Сергеевич, он же – бомж, исходя из своего нынешнего социального статуса, прозванный сотоварищами по жизненным обстоятельствам Тургеневым, за великую любовь к поэзии и прозе.— Истина – непреложна! – изрек сквозь дрему мудрый Коляныч и снова прикрыл глаза.Заботы и холодный сквозняк вернули тезку именитого писателя к неприглядной действительности.

Иван Сергеевич зябко потер ладони. Мороз небольшой, градусов десять. Сущий пустяк для русского человека, если бы не проклятый сквозняк. Тургенев осмотрелся.Раздобыв водку, они с Колянычем, вежливым до тошноты пожилым бомжОм с двадцатилетним стажем бродяжничества, облюбовали закуток во дворе магазина, в котором иногда подрабатывал любитель поэзии. Чуть позже к ним впорхнула слегка подвыпившая Люська. Охрана хорошо знала Тургенева, закрывала глаза на его посиделки с бомжами среди штабелей пустых ящиков и мусорных баков. Человеком, Иван Сергеевич - слыл добрым и безвредным, не способным на воровские дела. Среди своего окружения он выделялся умным лицом, располагающей внешностью, опрятной, хоть и поношенной одеждой.Несмотря на антисоциальный образ жизни, он старался держаться на плаву, не погружаясь окончательно в омут безысходности, о котором он только что, столь проникновенно, вещал своим упившимся друзьям. За глухим забором шла обычная предпраздничная суета: по освещенным улицам ползли густые потоки сияющих, как лакированные галоши, машин. Торопились люди, делая запоздалые закупки. Волокли домой обтерханные с мороза елки, которые пахли чем угодно, но уже не лесом. Тащили пакеты с колбасой и бананами, с водкой и обязательным шампанским. И все ради того, чтобы под пенный хлопок, выкрикнуть несусветную глупость: с Новым Годом, с новым счастьем. Ну, Новый Год – ладно, понятно. Прожили триста шестьдесят пять дней - и то хорошо. А вот про новое счастье – это уже перебор. Что, старое счастье не устраивает? Ой, не буди лихо, народ! Не приведи…чур…чур…чего нового, не то - небо с овчинку покажется! ТНо там, на людной улице шла жизнь, в которой Ивану Сергеевичу уже не было места.