Попутчики

Чего мне терять? Пойду я, Диня. А ты домой ступай, вам с Тамаркой еще детей на ноги поднимать.

- Совсем из ума выжил, старый?! – воскликнул Диня. – Рехнулся?!

- Тише ты, ирод, - зашипел Гордей, закрывая сухой старческой ладонью лысому рот. – Чай не у себя дома на печи. Вдруг они там все слышат?

С этими словами Гордей скользнул во мрак, и исчез. Он еще слышал какое-то время, как Диня тихо, неуверенно зовет его. Но вскоре голос парня стих, и старик остался один.

Наврал он лысому про разведку. Наверное, просто хотел его как-то обнадежить, что ли.

Чтобы не сильно беспокоился. Впрочем, какая разница? Русский солдат, переживший чудовищную войну, и смутные времена после, уж точно нигде не пропадет. Что там разведка, что пехота, - один черт. А ежели смерть придет, то помирать и не страшно вовсе.

Гордей шел вдоль обрыва, осторожно раздвигая кусты. Звенящая тишина действовала на нервы хуже мартовских кошачьих песен. Словно весь мир замер в ожидании какой-то беды. Перед войной, наверное, так же было? И хрустнувшие пару раз под ногами сухие ветки в этой мертвой тишине казались разорвавшимися гранатами.

Он стискивал зубы, но продолжал идти вперед, шаг за шагом, боясь оступиться.

Неожиданно лес кончился. Гордей вышел на край поляны, и уставился в темноту. Города больше не было. Ничего не было. Только кромешная непроглядная тьма.

И вдруг впереди зажегся крохотный огонек. Не зеленый вовсе, а настоящий, живой, желтый. Будто свеча или лучина. Старик сглотнул подступивший к горлу комок, и двинулся дальше.

Вскоре Гордей уже смог рассмотреть неровный прямоугольник света, оказавшийся окошком какой-то покосившейся хибары. Свеча мерцала, на кустах возле стены плясали смутные тени. Из-за плотной белой тюли ничего внутри избы видно не было, и старик замер, приложив ухо к шершавому бревну сруба.

Тишина. Только кровь в висках стучала, да скрипели старческие колени. Гордей тут же подумал, что хорошо хоть не слышен шорох сыплющегося позади него песка. И на том спасибо.

И вдруг как кто-то рявкнул над самым ухом:

- А ну, пшёл прочь, контра! Мы на вас управу найдем! Ух, курвы!

Гордей подскочил на месте, едва не стукнувшись головой о наполовину сгнивший подоконник.

Окно по-прежнему оставалось закрытым, и откуда шел голос, было непонятно. Старик осторожно начал пятиться, шаря руками по грубым бревнам стены, пока не споткнулся о развалины крыльца. Дверь со страшным скрипом отворилась, и в прямоугольнике света замерла темная нечеловеческая фигура.