Заколдованный принц

Её остроухий собеседник расположился в кресле напротив. Помощник посла, хоть и привычный к жаркому климату своей страны, чувствовал себя совсем не комфортно. Его тёмно-русые волосы, ранее уложенные в аккуратную причёску, сильно растрепались, лицо покраснело. Он расстегнул несколько верхних застёжек серебристого камзола и тяжело дышал, то и дело поднося платок ко лбу.

Услышав слова королевы, он едва заметно нахмурился.

— Но ведь тебе всего пятьдесят семь, — произнёс он. — Я знал людей, которые жили намного дольше.

В ответ королева горестно покачала головой, не отрывая взгляд от пляшущих языков пламени.

— Я дала жизнь девяти дочерям. Такое не проходит бесследно.

— Что ж, — проговорил эльф после минутного молчания, — люди должны уходить, такова ваша природа. И всё-таки, для тебя это слишком рано. Неужели не было иного пути, не нашлось способа избежать столь скорого конца?

Женщина подняла глаза. Над камином висел портрет могучего смуглого темноволосого мужчины, облачённого в сияющий доспех. Его глаза смотрели пристально и внимательно, а на губах застыла едкая ухмылка.

Королева улыбнулась в ответ.

— Я очень любила его. А от любви у людей, как правило, получаются дети. В двадцать лет я связала с ним жизнь, в двадцать два родила наследницу, и в этот же год мы расстались на долгих пятнадцать лет. Джерард сражался на передовой, защищал мир и покой королевства, не пускал этих тварей дальше Стеклянных гор. Пятнадцать лет, Тео! Для вас этот срок, может быть, и ничтожен — но для меня это четверть жизни!

— Я знаю, — мягко произнёс эльф.

— Я бы бросила всё и уехала к нему. Но мне некому было доверить ни королевство, ни Тиону.

— Понимаю.

— Я и не надеялась увидеть его вновь. Но он вернулся — и нашу любовь было не остановить. В первый же год появились Дейрдре и Айзалин, через год — Сандра, через год — Лия и Дженна. Моё здоровье пошатнулось ещё тогда.

Жара в комнате становилась невыносимой. Теодор снял камзол и остался в тонкой белоснежной сорочке, но Сафара закуталась ещё сильнее. На мгновение она спрятала лицо в густом мехе, но затем подняла голову и с прежней отрешённостью произнесла:

— Младшие дочери расплачиваются за мою любовь.

У Стефани очень слабое здоровье, я всем сердцем боюсь за неё. Аннабель недавно исполнилось десять, но она так и не начала говорить. А Агнес родилась в год гибели Джерарда. Когда она сделала первый вдох, её отец уже три месяца лежал в могиле.

— Я помню…

— Через полгода ей исполнится шесть, и через полгода я оставлю её сиротой.