Веребок

— Бабушка, а ты что скажешь?

— Кусали, да не прокусили. А вот лапу крепко ушибли, кабы не перелом! — Ответила Яга, складывая принадлежности в ступу и начиная дотошно проверять прутья метлы.

— Вот как... кто же может медведя вот так потрепать?

— Другой медведь? — Предположил Волк и вновь скосил уши.

— Не похоже. — Покачал головой молодец. — Медведь бы шкуру прокусил, да и лапой бы он не отделался. Может богатырь хмельной?

— Возможно, — буркнула Яга, забираясь в ступу, — а может и Кощей на старости лет чудит.

Ну, молодые, бывайте, если что, я в избушке.

Иван задумчиво кивнул и, не спуская взгляда с крошки, помахал кистью. Посмотрел на волка и вытянул руку, спросил:

— Чем пахнет?

— Хлебом.

— И только?

— И тольк... погоди.

Волк приблизился дёргая носом и сдвигая брови. Верхняя губа задралась, обнажив желтоватый клык, а из глотки дробно вырвался глухой рык.

— Кабан.

— Ты уверен?

— Да там клок шерсти в хлебе!

Клоком оказался жёсткий волосок, чуть больше ногтя, сразу не бросившийся в глаза.

Царевич взял его кончиками ногтей, поднёс к глазам.

— Кабан значит?

— Матёрый, здоровенный! — Кивнул Волк. — Такой мог и сонного медведя помять.

— Только зачем?

— А скоморох его знает. — Волк сделал движение, будто собирается пожать плечами. — Кабаны себе на уме.

Совсем рядом начала голосить кукушка, поперхнулась и умолкла. Волк и Царевич переглянулись, и человек запрыгнул на спину товарища. Тот сорвался с места и помчался через чащу, как по чистому полю.

Парень прижался к загривку, зарылся лицом в густую шерсть, спасая глаза от хлёстких веток.

***

Кабаны не отличаются разговорчивостью, но знамениты вспыльчивым нравом. Вот и в этот раз стадо встретило напарников злющими визгами, а вперёд вышел громоздкий, заплывший тугим салом вожак.

— Чего надо! — Рявкнул кабан, не утруждаясь вопросительной интонацией.

— У вас, случаем, никто не пропадал? — Спросил Царевич, зоркой оглядывая стадо, застывшее меж деревьев.

Несколько кабаних, молодняк и совсем уж подсвинки.

Злобно и настороженно сверкают чёрные бусинки глаз, отражают мшистые стволы деревьев и его, Ивана.

— А ты зачем спрашиваешь? — Прохрюкал секач.

— Работа такая. Так, пропадал?

— Да. Недели две назад, сын мой, ушёл и не вернулся.

— Так чего ты нам не сказал?! — Выдохнул Волк.

— А зачем? Я сам ушёл из стада отца, вот и его черёд настал.

— А есть идеи, куда он мог направиться? — С надеждой спросил Иван.