Избранный

Избранный

Александр Шавкунов

Избранный

Дорога разбилась о вековой дуб, властно раскинувший ветви, пытаясь закрыть небо от горизонта до горизонта. Под густой тенью даже трава не растет, а могучие корни вытянули всю влагу из земли, вынудив лес отступить. Двадцатилетний парень в простой рубахе и подвязанных плетеным пояском штанах остановился, глупо раззявив рот, и задрал голову, придерживая шапку. Ветер сдувает дорожную пыль с сапог, поддувает в отошедшую подошву, приятно холодя пальцы.

Дорога разделяется на три части, две устремляются по бокам, а третья, обогнув исполинский ствол, бежит к горизонту. Если присмотреться, на стыке неба и земли видны шпили башен крупного города. Воздух пахнет древесной смолой и желудями, на земле видны следы кабаньих копыт. Дикие звери, должно быть, часто приходят поживиться плодами Дуба.

У ствола, наполовину укрытый наплывами коры, высится плоский камень, парень шумно сглотнул — из плиты торчит рукоять меча! Рядом старательно высечены древние руны, от них прямо веет возвышенностью и эпохой великих героев и всесильных магов, побеждавших богов, чудовищ и богов-чудовищ. Под камнем сидит старик в фиолетовой мантии, седые волосы пробиваются из-под остроконечной шляпы, украшенной серебряными звездами. У ног пристроился витой посох и котомка, старик вяло потягивает мундштук трубки, пускает дымные колечки, пытаясь пропустить одно через другое.

— Эй! — Крикнул парень, замахал рукой. — Старче!

Маг лениво приподнял голову, взглянул на незнакомца из-под широких полей, подумав, приветствовал, достав трубку и помахав. Парень подошел, не спуская взгляда с дивной рукояти меча, спросил завороженно:

— Что это?

— Меч, вестимо. — Флегматично ответил старик, зажав трубку зубами, отчего голос исказился и приобрел совсем просторечное звучание.

— Вижу, что меч! Что он тут делает?!

— Торчит, как видишь, ждет достойного героя. Вон же записано Древними: придет великий герой, возьмет сей меч и совершит множество подвигов.

— Прямо Древними? — С придыханием спросил парень.

Старик многозначительно кивнул и добавил:

— А как же, в камне писали только Древние! Нонче токмо на бумаге да пергаменте калякают, слабачьё...

Старик прервался поняв, что парень не слушает, взгляд молодца затуманен, а губы растянулись в глуповатой улыбке. В фантазиях мчит на крылатом коне, да сечёт безобразных врагов этим мечом, а к спине прижимается голая баба вот с такими...